Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В предпоследний день чемпионата Европы российский дуэт в составе чемпионов мира Глеба Гальперина и Дмитрия Доброскока выиграл состязания в синхронных прыжках с 10-метровой вышки. Днем ранее двукратный олимпийский чемпион Дмитрий Саутин завоевал в Будапеште десятое за свою карьеру европейское золото. И эта победа, безусловно, стала одним из самых ярких событий нынешнего чемпионата.

Причудливо все-таки тасуется спортивная колода. Когда Дмитрий Саутин выиграл свою первую европейскую медаль в 1991-м, его нынешнему партнеру по синхронным прыжкам с трехметрового трамплина Юрию Кунакову было всего 18 месяцев от роду. Тогдашний возраст итальянца Массимилиано Мацукки - самого молодого финалиста в индивидуальных прыжках на трехметровом трамплине - исчислялся двумя годами. А двукратному чемпиону мира-2003 Александру Доброскоку стукнуло 11.

В Будапеште Саутин и Доброскок оказались, как водится, друг против друга. Правда на этот раз Дмитрий, собравший за прошедшие 15 лет самую большую в прыжках в воду коллекцию наград – 9 высших европейских, пять – мировых титулов, а также семь олимпийских медалей (из них две – золотых) – вовсе не считался в этой борьбе фаворитом. По большому счету не должен был даже тягаться: слишком заметно уступал в сложности программы.

Таким, каким он вышел на трамплин в финале, я не видела Саутина ни разу в жизни, хотя наблюдала за всеми его крупными выступлениями начиная с 1991-го. У него было лицо человека, идущего босиком по минному полю. И по-сумасшедшему усталого.

А еще он безумно хотел выиграть. Когда в таком возрасте спортсмен приносит в жертву тренировкам всю свою жизнь, это делается только ради суперцели.

Насколько тяжело на самом деле далась Саутину эта победа, стало очевидно чуть позднее. Уже стоя перед телевизионной камерой в ожидании вопросов комментатора - двукратного олимпийского чемпиона Дениса Панкратова, - Дмитрий вдруг повернулся в мою сторону: «Вы не возьмете пока цветы и приз? Что-то руки не держат…»

- Что значит для вас эта медаль?

- Слишком много. Словами, наверное, даже не объясню. Мне 32 года. К тому же целый год не выступал. Сюда приехал – всем своим существом почувствовал, что обо мне не просто успели забыть, но и списать успели. А оказалось, выходит, поторопились. Все это, тем не менее, далось очень непросто.

- Я немало лет провела в прыжках в воду, но, признаться, не могу даже представить, как можно выучить новый, причем сложнейший прыжок, когда тебе уже за 30.

- Поначалу сам не понимал – как. Винтовые прыжки с передним вращением я делал в каком-то совсем глубоком прошлом. Полтора оборота вперед с двумя винтами, с тремя. А потом переключился на «задние» винты. Когда мы с тренером (Татьяной Стародубцевой – прим. Е.В.) стали размышлять, как можем усилить программу, то самым реальным вариатном представлялись два с половиной оборота вперед с двумя винтами. Все-таки этот прыжок выполняется с разбега, а значит, запас высоты получается на метр больше, чем когда прыгаешь из задней стойки. Прыжки с места мне уже даются тяжело.

Как же я бился на тренировках! Такие плюхи получал… Совершенно не понимал, куда и как засунуть второй «винт», чтобы при этом самому не потеряться в воздухе. А потом как-то враз все встало на место. Настолько, что сейчас я даже не думаю об этом прыжке – выполняю его автоматически. Хотя любой новый элемент, как правило, поначалу сильно ломает всю программу.

- Насколько сильно ваша произвольная программа уступает в сложности той, что исполнял в финале Александр Доброскок?

- Больше, чем на балл. Это очень много. Честно говоря был почти уверен, что Доброскок выиграет этот чемпионат без особых проблем. Я же видел по тренировкам в какой он форме. Еще и с такой программой…

- В ходе финала вы как-то контролировали происходящее? Видели, что творится вокруг?

- Было ужасно холодно, поэтому я думал только о том, чтобы не замерзнуть. Тогда ноги сразу работать перестают. И ломать начинает – все больные суставы на холод реагируют. Какие-то повторы прыжков я видел, но главной мыслью продолжало оставаться: «Не замерзнуть». Потому что в таких случаях я сильно расстраиваюсь, могу «не пойти» на прыжок – не собраться. Ненавижу холод. То ли дело, когда есть душ горячий, ванночка… Когда уже это безобразие прекратится – под открытым небом серьезные соревнования проводить.

- Вы с Доброскоком много лет вместе выступали в синхронном дуэте. А в индивидуальных соревнованиях как-то общаетесь?

- Нет. Даже не разговариваем. Я в одном месте разминаюсь, он – в другом. Иногда разве что взглядами встречаемся.

- По взгляду можно определить в каком состоянии находится соперник?

- Можно, наверное. Только я стараюсь по возможности во время соревнований ни на кого не смотреть. Знаю, некоторые у нас любят уставиться на соперника, попробовать таким образом вывести его из себя.

- Я спросила об этом потому, что на телеэкране, где лица финалистов перед прыжком показывали крупным планом, было заметно, что в глазах Доброскока, который прыгал сразу после вас, появилась некоторая растерянность. Словно он совсем не ожидал такого поворота событий.

- Так и я не ожидал от себя ничего подобного. Последние годы мне как-то не удавалось выполнить всю программу без ошибок. Хоть один прыжок, но мазал. Ну а тут все вполне прилично получилось.

- Что испытали, когда соревнования закончились: восторг, или опустошение?

- Очень сложную гамму чувств. Главным было все-таки удовлетворение. Что не просто выиграл золото, но сделал это сам, в индивидуальном виде.

- Вы, кстати, довольны серебром, которое завоевали в синхронных прыжках в паре с Юрием Кунаковым?

- Если честно, не очень. Эти два балла, которые мы с ним проиграли – такой обидный разрыв… Да и вообще, из четырех произвольных попыток три завалить – чему уж тут радоваться? Хотя Юрка, наверное, счастлив в глубине души. Тренер, конечно, много чего после соревнований ему высказал. Но все-таки для него это первый чемпионат Европы, первая медаль. Я сам, когда в 1991-м в Афинах серебро выиграл, радовался безумно. Проиграл-то не кому-нибудь, а Володе Тимошинину, который на тот момент уже двукратным чемпионом Европы был, если не ошибаюсь. Звездой. Я же приехал пацаном необученным, только начинал прыгать, никто меня не знал. А проиграл, кстати, тоже два балла.

- В пресс-центре я отыскала любопытную информацию: когда вы выступали на том самом чемпионате в Афинах, Кунакову было всего 18 месяцев.

- Ничего себе! Мне и в голову никогда не приходило подсчитать. Хорошо, что вы мне об этом сказали. Буду теперь использовать. В воспитательных целях, так сказать.

- Эта разница в возрасте сильно чувствуется?

- Ну, вне тренировок у нас с Юрием почти нет общих интересов. Но он – умный парень, спокойный, хорошо воспитанный. Не такой, как большинство молодых. Быстро учится. Видно, что хочет многого добиться, старается. Почти как взрослый.

- То, что вы согласились встать с Кунаковым в пару, согласитесь, накладывает на вас немалую ответственность. Не пугает, что до Олимпийских игр еще целых два года?

- Стараюсь не думать об этом…

На десятиметровой «синхронной» мужской вышке события, на первый взгляд, развивались вовсе не так драматично, как на трамплине. Однако после победы россиян выяснилось: спортсмены почти не имели возможности тренироваться. 7 июля Гальперин сломал плюсневую кость, неудачно оступившись в бассейне, так что тренеры хоть и планировали золото в этом виде, но понимали при этом, что все планы писаны вилами по воде.

Что, впрочем, совершенно не помешало российской паре захватить лидерство с первого прыжка и никому уже его не уступать.

- Конечно, если рассуждать с точки зрения предстоящего чемпионата мира, китайские прыгуны на голову сильнее чем все те, кто сейчас с нами соревновался, - сказал Доброскок. - Но здесь тоже непросто пришлось. Подготовка-то не сложилась, как планировали. Травмы мешали. Из-за этого и нервничали больше обычного.

Гальперин выглядел спокойнее.

- Особого волнения я не чувствовал: как начали с Димкой на одной волне прыгать, так и закончили. Конечно, были определенные недочеты – не на всех прыжках удавалось «погасить» входы в воду. С синхронностью, на мой взгляд, было все отлично, но все равно есть над чем работать. У нас в запасе имеется прыжок – три с половиной оборота назад согнувшись, - который мы могли бы добавить в программу, чтобы сделать ее еще более сложной. На этапах «Гран-при» не всегда получалось выполнить эту комбинацию так, чтобы это было оправдано. Но будем работать. Если почувствуем, что добились в тренировках стабильности, изменим произвольную программу уже к чемпионату мира. Ну а в Будапеште и без этого знали, что победа будет за нами лишь в том случае, если сделаем свою программу без ошибок. Вот и старались.

- Холодная погода не мешала вам выступать?

- Мы в этом году прошли через куда более тяжелые условия. Во время этапа «Гран-при» в Италии температура воздуха была 16 градусов. Так что в Венгрии по сравнению с теми соревнованиями - просто курорт.