|
|
|
|
|
|||
Досье «СЭ». Андрей Капралов. Родился 7 октября 1980 года в Ленинграде. Выступает за сборную России по плаванию с 1998 года. Бронзовый призер чемпионата Европы-1999 в эстафете 4х100 м в/с. Чемпион Европы-2000 в эстафете 4х100 м в/с. Призер чемпионата мира-2002 в 25-метровом бассейне (серебряная и две бронзовые медали). Чемпион мира-2003 в эстафете 4х100 м в/с. Неоднократный победитель этапов Кубка мира 2001 – 2004 гг. Чемпион Универсиады-2003. Рекордсмен Европы в эстафете 4х100 м в/с. Рекордсмен России в плавании на 200 м в/с в 25-метровом бассейне и в эстафете 4х100 м в/с. 24-х кратный чемпион России. Бывают интервью, где каждое слово приходится тащить из собеседника клещами. Слушать, как на пленку ложатся дежурные, ничего не значащие ответы, и думать лишь о том, чтобы поскорее закончить никому не нужный разговор. И вдруг появляется какая-то едва уловимая ниточка и разматывается в такой ошеломляющий клубок, что остается только мучаться вопросом: «Ну почему все это так долго оставалось за кадром?» Интервью с Андреем Капраловым сложилось именно таким образом. ЭСТАФЕТЧИК На Капралова я впервые обратила внимание на летнем международном турнире Mare Nostrum во французском Канне-ан-Руссийоне. Он стоял под трибунами открытого бассейна и наблюдал за тем, как кто-то из французских пловцов тестирует новую, еще не появившуюся на спортивном рынке модель скоростного комбинезона Arena . «Хочется попробовать?», - не удержалась я от вопроса. Ответом был взгляд, полный такой нескрываемой мальчишеской зависти, что я тут же наудачу подошла к представителю фирмы-изготовителя. Тот отреагировал мгновенно: «Какой размер? Держите!» Тогда Капралову еще не было 20-ти, он прогрессировал от старта к старту, поэтому не было ничего удивительного в том, что именно на этого пловца стали смотреть, как на человека, который вот-вот может стать вторым российским спринтером в элите мирового спорта. На том же Mare Nostrum в своем первом интервью он взахлеб рассказывал, как в 8 лет впервые участвовал в соревнованиях, как врачи, обнаружив наследственную анемию, запрещали продолжать тренировки, как он сделал фальстарт на своем первом юношеском чемпионате Европы в 1998-м в эстафете, которую Россия проплыла быстрее всех. И как мечтает когда-нибудь выиграть у Иана Торпа – австралийца, о котором накануне Игр в Сиднее говорил весь мир. На тех Играх Капралов дважды устанавливал личный рекорд на двухсотметровке. В мировом масштабе результат был слишком незначителен, но прогресс продолжался. Перед чемпионатом мира-2001 в Фукуоке Андрей впервые проплыл стометровку вольным стилем быстрее 50-ти секунд, выполнил отборочный норматив и… был дисквалифицирован. За то, что, не поставив в известность руководство российской федерации плавания, принял предложение выступить на международном коммерческом турнире в Австрии и из-за этого на один день опоздал на тренировочный сбор. Личной вины пловца в этом почти не было. Выезд организовывал совсем другой человек, просто подделавший, как выяснилось позднее, необходимые разрешительные бумаги. Однако по Капралову та история ударила наотмашь. Он до такой степени рвался на мировое первенство, что цеплялся за любую возможность попасть в команду. Через некоторое время после отборочного чемпионата еще раз проплыл 100 метров «из 50-ти», до последнего верил, что окажется в сборной, но в Японию команда отправилась без него. Тогда все это очень сильно походило на сведение каких-то личных счетов то ли с самим Капраловым, то ли с его тренером Сергеем Тарасовым. В конце концов на том же австрийском турнире выступал рекордсмен мира Роман Слуднов, которому благодушно простили неповиновение. К тому же еще до мирового первенства было очевидно, что дисквалификация Капралова нанесет ощутимый удар по команде в целом. Россия не только осталась без первого номера страны на двухсотметровке, но и потеряла какие бы то ни было шансы сразу в двух мужских эстафетах вольным стилем. Точнее даже в трех – по приезде в Фукуоку выяснилось, что Попов заболел и выступать в Японии не сможет. С точки зрения руководства команды, санкции по отношению к Капралову были необходимы в элементарных воспитательных целях. Ведь прецедент уже был: в 1999-м после чемпионата мира в Гонконге Андрея временно отстранили от сборной, поймав его с сигаретой. Выводы спортсмен сделал незамедлительно – ни одного дисциплинарного взыскания у него больше не случалось. Но в 2001-м эффект получился обратным. У пловца, который готовился к сезону самым серьезным образом и не чувствовал за собой никакой вины, надолго опустились руки. ТРИУМФ И РАЗОЧАРОВАНИЕ В сезоне-2003 Капралову не очень везло. Выполнить отборочный норматив на чемпионате России для того, чтобы с первой попытки попасть на чемпионат мира в Барселону, ему не удалось. Вторым шансом получить путевку мог бы стать Mare Nostrum , но туда Андрея не взяли, мотивируя это неважным выступлением в Москве. Логики в том решении тоже не было. В кои-то веки у России возникла перспектива появления сильного спринтера, способного не только подстраховывать Попова в личных видах программы, но – что гораздо важнее – в эстафетах, поскольку Капралов неоднократно доказывал, что за команду он способен сражаться гораздо более отчаянно, чем сам за себя. - Теоретически, у нас оставалась возможность поехать на Mare Nostrum за свой счет, - говорил он тогда. – Но в клубе «Ижорец», где я плаваю, не нашлось денег. У нас с тренером их тоже не было. Отборочный норматив спортсмен все-таки выполнил. На Кубке Москвы. До этого Капралову удалось поехать вместе с тренером на тренировочный сбор в Волгоград, после чего Андрей и показал невероятный для российского спринтерского плавания результат – 49,19. На заключительный этап подготовки Тарасову вновь предложили поехать за свой счет. Он не смог себе этого позволить. Как и турпоездку в Барселону. Чемпионом мира Капралов стал без него. Выиграл золото в составе кролевой эстафеты 4х100 метров. Эстафеты, которую американцы до того момента не проигрывали никогда в жизни. Та победа, впрочем, лишь кратковременно скрасила Капралову спортивную жизнь. Из Барселоны он вернулся домой в Колпино – к повседневным проблемам. Периодически возникали сложности с местом для тренировок, помимо этого надо было думать о семье, в которой рос годовалый сын, а кроме этого – близились Олимпийские игры. В Афинах у российских пловцов все пошло наперекосяк. Проигрыши Попова, возможности которых до начала Игр не допускал ни один человек, да и общий шквал неудач обернулся тем, что каждый подсознательно стал искать виновных. Команда рассыпалась на глазах. Капралов, который до начала Игр неоднократно говорил, что рассчитывает на медаль в эстафете, а, возможно, и на стометровке, тоже был обескуражен. Не попал в финал на основной для себя дистанции – 200 метров , хуже, чем в предварительном заплыве, преодолел свой этап в кролевой эстафете 4х100, остался последним в финале на «сотне». Когда я встретилась с ним и сделала было попытку поговорить, нарвалась на безразличный тон: «У меня все в порядке. С чего вы взяли, что я расстроен?» Дальнейшие события развивались тоже не лучшим образом. Капралов какое-то время работал без тренера, причем расставание получилось довольно некрасивым, поучаствовал в чемпионате мира в 25-метровом бассейне в Индианаполисе, затем в отсутствие сколько-нибудь сильных соперников одержал три победы на этапе Кубка мира в Корее, и лишь в марте, когда результаты упали совсем уж до катастрофического уровня, вновь вернулся к прежнему наставнику. Четыре июньские победы в турнирах Mare Nostrum были одержаны, в отличие от «корейских», более чем достойно. Но к просьбе об интервью Андрей снова отнесся с подчеркнутым безразличием: «Что у меня может быть нового? Все, как всегда» ВРЕМЯ И ДЕНЬГИ Разговор, на который Капралов все же согласился, получался рваным и бессвязным - Какие чувства остались у вас после афинских Игр? - Нормальные. Олимпиада – всегда праздник. Я был недоволен лишь своими результатами. Но проплыл – и забыл. - Вот так – сразу? - А почему нет? Игры ничем не отличаются от любых других соревнований. Первый раз – в Сиднее – да, там дрожали коленки, когда меня на первый этап эстафеты поставили. А после Афин я даже не отдыхал. По приезде глава колпинского района дал мне денег на то, чтобы я мог поехать на тренировочный сбор, поскольку наш бассейн был закрыт. 15 дней я провел там с женой, сыном, потом приехал на подмосковную базу «Озеро Круглое» и уже оттуда – на чемпионат мира в Индианаполис. Ничего хорошего там не наплавал - тренировки не те были. Но подумал, что даже интересно: на что я способен, не напрягаясь. Пришел к выводу, что можно вполне сносно выступать. - А если напрячься, поработать как следует? - А зачем работать больше? Это что-то даст? - В каком смысле? - То, как быстро ты плаваешь и то, сколько при этом получаешь, в России никак не связано между собой. Вон Юра Прилуков плавает быстро. Он что, имеет больше денег? Не верю. Рома Слуднов – то же самое. Вот и мне надоело корячиться за бесплатно. Я-то все равно корячусь. Но гораздо меньше, чем раньше. Чем до Олимпиады. - Так может стоит куда-нибудь уехать? - Куда? Я думал о том, что мог бы, наверное, перебраться в США, выступать за университетский клуб. Наверное, моя семья это поняла бы. Но иностранцев берут туда учиться до 25 лет. А мне уже 25. - Получается, каждая тренировка – это насилие над собой? - В принципе да. - За счет чего – при таком отношении к тренировкам - вы так хорошо проплыли на Mare Nostrum ? - Вы считаете, это хорошо? С такими результатами на мало-мальски серьезных соревнованиях в полуфинал не попадешь. - А хочется – в полуфинал? - И в финал хочется. - Вы сами себе противоречите. Хотите, но при этом не тренируетесь? - Получается, так. - Зачем же вы тогда продолжаете плавать? - Зарабатываю деньги. - Какие? - Да хоть какие… - При этом не видите большого смысла к чему-то стремиться? - Возможно, да. Даже если стану чемпионом мира, в лучшем случае получу призовые через год – полтора. И все. - Так может действительно закончить со спортом? - Мне нравится плавать. Я хочу плавать… Я не выдержала – усмехнулась: «В таком случае, как мне кажется, вас должны интересовать не только деньги, но и результат». И тут Капралова прорвало. Голос зазвенел. - Меня интересует результат. Но когда я постоянно думаю о том, что на мне висит долг – за квартиру, которую я купил, а не которую мне дали, то ни о чем другом думать не могу. Кроме того, чтобы заработать любым способом. Не платили бы на Mare Nostrum призовые, так я бы и там не упирался до такой степени. Чтобы выиграть стометровку у Салима (Салим Илес – прим. Е.В.) в Монако, чтобы выиграть 200 метров… Вы спросили про чемпионат мира – да, я хочу туда поехать. Но опять же, не могу не думать о том, что эта поездка – не только соревнования, но еще и суточные. - Это же - крохи. - Неважно. Это – деньги. Я никогда не думал об этом – пока не купил квартиру. Мы с женой и сыном живем с моими родителями – у нас отдельная небольшая комната. И ждем, когда будет построен дом – не могли себе позволить купить уже готовое жилье. До покупки денег на жизнь, в принципе, хватало. Особенно когда я уезжал на сборы… - Но ведь существуют какие-то скидки, льготные условия. - Об этом я разговаривал с колпинскими властями пять месяцев, пока мне не дали понять, чтобы я перестал соваться со своими проблемами. Просил – правда, не сам, а через тренера – написать хоть какое-то письмо на имя губернатора Санкт-Перербурга Валентины Матвиенко, чтобы мне снизили стоимость на покупку жилья хотя бы на 20 процентов. Даже не знаю, была какая-то реакция, или нет. Чего дальше ждать? Что нам в очередной раз скажут: «Не бойтесь выигрывать?» - Поискать спонсоров вы не пробовали? - Мэр Колпино недавно посоветовал мне обратиться к одному человеку. Я обратился – получил пять тысяч рублей. Тоже на дороге не валяются, но я не уверен, что эти отношения можно назвать спонсорством. В свое время директор спорткомплекса «Ижорец», где я тренируюсь, любил много обещать. В частности, что поставит меня на зарплату в клубе. Из всего обещанного не сделано ничего. Лишь недавно – как подачку – дал денег, чтобы я мог купить плавки. Хотя условия для тренировок нормальные. Из бассейна никто не выгоняет, есть отдельная дорожка, по которой плаваю только я. - А тренеры сборной знают о ваших проблемах? - Я считаю, что им ни к чему знать об этом. Что это изменит? ПОСЛЕСЛОВИЕ В свое время, помню, меня шокировали слова рекордсмена мира Романа Слуднова, что в спорте его интересуют прежде всего деньги. «Медали – это хорошо, но ни меня, ни мою семью они не прокормят», - сказал он в одном из интервью. За глаза пловца осуждали многие. Удержаться было, действительно, трудно: Слуднов откровенно делал упор на коммерческие старты, оказываясь не в форме всякий раз, когда на кон ставились интересы команды. Возможно, то были просто совпадения, но репутация циничного прагматика прилепилась к пловцу надолго. Перед глазами был и другой, совсем противоположный пример - Александра Попова. Человека, готового на любые жертвы ради победы своей команды. Но давайте будем честны: если бы Попов не уехал в Австралию в 1993-м, вряд ли его карьера сложилась бы так, как сложилась. Ведь была же фраза, сказанная в 1996-м в одном из высоких кабинетов ОКР после того, как Попов едва оправился от ножевого ранения и собирался снова улетать в Австралию: «Почему мы должны оплачивать билет бизнес-класса? Он же больше никогда не будет плавать…». Я до сих пор помню жгучую обиду Натальи Рощиной – мамы и тренера Слуднова, когда в 2001-м Роман стал чемпионом и рекордсменом мира, первым брассистом в истории плавания, который проплыл стометровку быстрее минуты. Но так получилось, что спортсменом года наша газета назвала Руслана Нигматуллина – неплохого вратаря весьма посредственной футбольной команды. С моей точки зрения, история не стоила выеденного яйца: ну кто станет серьезно относиться к каким-то журналистским опросам? Но для Рощиной, доведенной до отчаяния безденежьем, попытками решить в Омске вопросы с квартирой, из которой не приходилось бы добираться в один конец до бассейна больше часа, прочими бытовыми проблемами, тот газетный, дошедший до Омска номер, стал публичной оплеухой. Возможно, тогда впервые и возник вопрос: «Кому все это надо?» В футболе или хоккее все гораздо проще. Большинство игровых видов спорта давно стали бизнесом, в котором каждый спортсмен четко знает зачем (и главное – за сколько) он делает свою работу. Проблемы игрока там редко становятся проблемой тренера, и это – совершенно правильно. Когда денег нет, нужна идеология. Великая идея, ради которой все, кроме стремления к победе, будет отодвинуто на второй план. Слова главного тренера российской сборной: «Не бойтесь побеждать» - в общем-то, очень правильные слова. Вот только в жизни, когда человек остается один на один со своими проблемами, все получается гораздо сложнее. 2005 год
|
Плавание - Чемпионат России 2005
