|
|
|
|
|
|||
Он шестикратный чемпион мира и 14-кратный - Европы. Много раз превышал европейские достижения. Причем не только в своем коронном виде плавания - 1500 метров вольным стилем, но и на более коротких дистанциях. Дважды выступал на Олимпиадах, но оба раза судьба словно издевалась над ним: в Афинах Юрий Прилуков попал в финал со вторым результатом, в Пекине - с третьим. Но в итоге оба раза остался сразу за чертой призеров - финишировал четвертым. Особенно горькими стали Игры в Пекине: если бы Юрий хотя бы повторил в финале свои предварительные секунды (14.41,13), он стал бы вице-чемпионом. Потом он ушел. Шептались, что навсегда. Что нет, мол, таких сил, которые способны заставить Прилукова забыть о пережитом в Пекине шоке и снова захотеть плавать. Но Юрий вернулся. Выиграл «полторашку» на чемпионате страны, отобрался на уже восьмой для себя чемпионат мира. В минувшее воскресенье на тренировочной базе российских пловцов «Озеро Круглое» я увидела прежнего Прилукова - веселого и ироничного, словно и не было в его карьере убийственной пекинской неудачи. * * * - Почему вы вернулись, Юрий? - Я и не вернулся еще по большому счету. После Пекина долго боролся с проблемами, которые как-то сразу навалились со всех сторон. Заболела спина, развалилась техника, другими словами - все посыпалось. Проблемы со спиной у меня были и раньше, но как-то удавалось с ними справляться. А тут почувствовал, что не могу плавать вообще. Просто не осталось сил. Хотел уйти из спорта, это правда. В бассейн приходил только за тем, чтобы не бросать тренировки слишком резко. Только в последние три недели вернулись прежние и уже забытые ощущения. Стало приятно плавать. - Но для этого в вашей жизни должно было что-то измениться? - Мы с тренером (Валерием Шевелевым. - Прим. Е.В.) и изменили многое. Силовую работу в зале, тренировки в бассейне... А главное - я проветрил голову. Все-таки Олимпиада была большой целью. И желанной. - А что помешало показать в Пекине тот результат, на который вы рассчитывали? - Я сделал к Играм очень большую работу. Огромный объем, нечеловеческий. Не могу сказать, кстати, что на Играх у меня совсем не получилось. Проплыл так, как проплыл. Меня гораздо сильнее мучило другое. Когда смотришь на динамику чужих результатов, хочется понимать, что происходит и почему происходит. А мне до сих пор многое непонятно. Почему, к примеру, другие спортсмены сбрасывают на «полторашке» по 20 - 25 секунд за год, при том что их исходный результат составляет не 15.30, а 15.10... Я не верю в костюмы до такой степени, чтобы считать, что такие улучшения могут произойти только из-за них. Костюм, что и говорить, - подспорье большое, но тем не менее мне кажется, что нужно более честно заниматься спортом, что ли. - Получается, вы не допускаете, что те, кто плавает быстрее вас, просто знают о плавании что-то такое, чего не знаете вы? - Так я и задаю себе вопрос: чего такого особенного мы не знаем? Согласитесь, качественный и массовый скачок результатов не может произойти на ровном месте. Если он происходит при переходе от плавок к комбинезонам - это одно. Но когда речь идет о смене одного комбинезона на другой, такого скачка просто не может быть. К тому же многие спортсмены даже внешне меняются на глазах. Становятся иными мышцы, фигура, структура тела. Все прекрасно понимают, например, какого эффекта можно добиться, если плыть на гормоне роста. Более того, видели этот эффект неоднократно. В том же Пекине. Но об этом не говорят вслух, поскольку не пойман - не вор. При этом любой специалист-эндокринолог скажет, в чем именно проявляется действие гормона роста. И ткнет пальцем на тех или иных людей. Но получается, что с гормоном роста никто не хочет бороться. Хотя проблема возникла еще в 1998 году. - Что вы имеете в виду? - На чемпионате мира-1998 в Перте было проведено анонимное исследование. Которое и выявило, что гормон роста применяется в плавании достаточно широко. Меня смущает и то, что любого стайера - разве что за исключением австралийца Гранта Хэккетта - я на разных чемпионатах обгонял с достаточно большим преимуществом. Иногда это преимущество составляло на "полторашке" 50 метров. Что должно было произойти, чтобы на одних соревнованиях эти спортсмены плыли плохо, а на каких-то других - настолько хорошо, что я вообще не был способен с ними соревноваться? В отношении себя я, например, вообще не представляю, чтобы проиграл кому-то на дистанции 50 метров. Поэтому и задаюсь постоянно всеми этими вопросами. * * * - Я видела, каким ударом стало для вас поражение на «полторашке» в Пекине. Но почему, если вы сейчас говорите, что сделали все, что было в ваших силах? - Конечно, мне хотелось бы проплыть в финале быстрее, нежели в предварительном заплыве. Но что я мог сделать при той ситуации, которая была в команде? - Поясните. - Сам хотел бы услышать, почему у нас был на всех один массажист, почему не было биохимика, лимфодренажной ванны? Не сверхъестественных, а самых обыкновенных процедур для восстановления. Можно, конечно, спортсмена под капельницу класть, иголками всего исколоть, но толку-то мало. Организм нужно не уколами восстанавливать. Не прочистишь ты каждый капилляр медикаментами. - Это и запрещено к тому же. - Да. А того, что разрешено, у нас нет. Согласитесь, принципиальная разница, когда одному спортсмену после выступления сразу в четыре руки массаж делают, а другой ждет, когда до него очередь дойдет. А в очереди 15 человек. Какая у массажиста может быть энергетика при таком потоке? - То есть, выходя в финале на старт, вы уже понимали, что ничего хорошего от выступления ждать не приходится? - Перед стартом я об этом не думал. Просто настраивался на борьбу. И надеялся на лучшее. Ну а потом была дикая обида на то, что вокруг - множество людей, которые тупо наблюдают за тем, что происходит, но при этом не выполняют своих прямых обязанностей. - Вы имеете в виду руководство федерации плавания или руководство сборной? - С федерации какой спрос? Ее задача - удовлетворить все запросы руководства команды. А когда запросов никаких нет, то ничего и не будет. Вот тогда и не было. Ехали на Олимпийские игры, как на первенство водокачки. Но при этом искренне хотели кого-то обогнать. Как к такому можно относиться? Мы повезли в Пекин второго доктора, который работал с нами и, в частности, со мной лично, весь год. Но для него не нашлось аккредитации. Соответственно, ни в Олимпийскую деревню, ни в бассейн он попасть не мог. И ведь я видел, что за меня этот доктор в Пекине переживал ничуть не меньше, чем я сам. А толку? И второй массажист у нас был. Но в олимпийскую делегацию его вообще не включили. - А вы сами хоть раз поднимали эти вопросы? - Почему вы считаете, что это должны делать спортсмены? В конце концов, есть главный тренер. Который ездит по соревнованиям и прекрасно видит, как какая команда работает. - Какие сборные вы назвали бы в этом отношении образцом? - Американскую, австралийскую - там примерно одинаковая система подготовки. Близки к ним канадцы и англичане. Думаю, потому, что в этих странах тоже работают специалисты из Австралии и США. Организация невероятно важна. Вот лишь один пример. Я знаю, что сидеть 20 минут в комнате ожидания заплыва мне совершенно ни к чему. Это некомфортно, неуютно, раздражают люди вокруг. Но я сижу, поскольку никто, кроме меня, не станет отслеживать, сколько времени осталось до выхода на старт, никто не предупредит по рации, если вдруг что-то изменилось. В других сборных рации используются уже лет пять. Нормальный подход: никому не нужно, чтобы человека жгли взглядами, дергали понапрасну. Чтобы он вообще думал о том, о чем думать не должен. Для такого спортсмена, как Майкл Фелпс, который выступает на нескольких дистанциях в течение дня, это особенно актуально. Потому что надо успеть «закупаться» после первого старта, отдохнуть, успокоиться, настроиться. И спокойно и вовремя выйти на следующий старт. Элементарный профессионализм. Еще один момент. Если взять самого старого спортсмена и самого молодого тренера, между ними все равно окажется лет 15 разницы. Это создает некий барьер в отношениях и общении. Нужно какое-то переходное звено. В сборной США таким звеном сначала был Ленни Крайзельбург (четырехкратный олимпийский чемпион. - Прим. Е.В.), а сейчас - Линдси Бенко (двукратная олимпийская чемпионка в эстафетном плавании - Прим. Е.В.). В сборной Англии эту роль выполняет бывший стайер Грэм Смит. Это люди, которые многого добились, сами прошли несколько Олимпиад, знают, как себя вести и одним своим видом внушают спокойствие и уверенность окружающим. Тоже ведь важно. Не каждый тренер сумеет вынести напряжение таких соревнований, как Олимпийские игры. Тем и ценны в команде люди, которые понимают, как это делается. Совершенно необязательно, кстати, чтобы человек был в прошлом супервеликим. Гораздо важнее, чтобы ему было что сказать, чем поделиться. Когда я только начинал выступать за сборную, там плавал Сергей Прохоров - наш комплексист, рекордсмен России на дистанции 200 метров, который в 2002-м первым из российских спортсменов «выплыл» из двух минут на «короткой» воде. В 1999-м мы с ним попали в один гостиничный номер на сборе, и Сергей как бы невзначай сумел заставить меня задуматься об очень многих вещах. Кроме него со мной тогда никто и не общался - за маленького считали. Я иногда даже записывать какие-то вещи порывался, а Сергей останавливал: «Не спеши. До всего этого надо дойти своими мозгами». - Если бы вам предложили остаться в сборной в подобной роли "наставника", согласились бы? - А почему нет? Я пока еще не собираюсь заканчивать карьеру, но когда закончу, все равно ведь скучать без плавания буду. Это ж такое дело интересное... - Почему вы перестали выполнять в сборной капитанские обязанности, уступив их Евгению Коротышкину? - Капитан - это большая ответственность, даже когда она не связана с затратами времени. Это не массовик-затейник. А человек, который способен четко и аргументированно высказать точку зрения команды или донести до команды мнение руководства. Иногда ему приходится быть буфером. При этом капитан не должен, как мне кажется, озвучивать свое мнение, если оно идет вразрез с командным. Когда сам спортсмен относится к этой роли серьезно, а я все три года, что был капитаном, относился именно так, то надо иногда от этой ответственности отдыхать. В 2006-м меня выбрали капитаном тайным голосованием. Коротышкин тогда проиграл мне три или четыре голоса. Если бы ребята снова выбрали меня, я бы, естественно, не стал отказываться. Но сам голосовал за Женьку. * * * - Мне иногда кажется, что в спорте вас преследует какой-то рок. Не только на Играх. Ехали за медалью на чемпионат мира-2005 - тоже остались четвертым. Рассчитывали на золото мирового первенства-2007 - но финишировали вторым... - Правильнее сказать, на меня эти медали заранее «вешали». Сам я никогда об этом не говорил. Просто делал все что мог. Может быть, даже больше, чем было нужно. На самом деле я это недавно понял, когда мы стали работать несколько иначе. В частности - привлекли специалиста по общефизической подготовке. На протяжении последних лет мне больше всего не хватало в воде именно силы. Функциональная выносливость - это хорошо, но тяжело очень. Когда болят не мышцы, а внутренние органы, словно желудок, легкие, сердце, печень в один узел завязываются и огнем горят. Человеку, который никогда такой боли не чувствовал, просто не понять, как это бывает. Никакая мышечная боль не идет с этим ни в какое сравнение. Так, мелочи... - Не так давно, кстати, у меня был разговор на эту тему с собеседником, весьма далеким от спорта. И он спросил: ради чего человек терпит эту боль? Из мазохизма? - Так ведь в спорт идешь не за тем, чтобы боль терпеть, а для того, чтобы стать лучшим в мире. Боль - всего лишь побочный эффект. Если человек не хочет доказать, что он сильнее соперника, он никогда не добьется результата. Нет смысла и начинать. - Каким образом вам удается столько лет сохранять в себе желание быть лучшим, при том что выигрывать получается далеко не всегда? - Я ведь немало и выиграл. Чемпионаты Европы, чемпионаты мира в «короткой» воде. Конечно, иногда тяжело. Но в спорте легко и не бывает. - Как долго вы собираетесь плавать? - Если бы вы спросили об этом пару месяцев назад, я бы с уверенностью сказал, что осенью меня в бассейне уже никто не увидит. Сейчас не знаю. Возможно, я что-то переосмыслил, но мне снова нравится плавать. Нравится коллектив, в котором я работаю, нравятся люди, которые помогают и, что немаловажно, верят в меня. Очень многому меня научил тренер по физподготовке. Благодаря работе с ним мне наконец удалось правильно «закачать» спину - так, что каждое сухожилие теперь укреплено мышцами. Можно ведь работать так, чтобы мышца была просто большой. Или большой и сильной. А можно быть поджарым и сильным. Или большим, но совсем не сильным. Чтобы добиться того эффекта, который необходим, нужно, чтобы работа была выстроена грамотно. Тренер-то не двужильный. Он не может одновременно отвечать за все и делать это блестяще. А функций множество: и фармаколог, и специалист по ОФП, и менеджер, и психолог, и с начальством нужно успеть пообщаться... Да и потом все, что идет от тренера, тяжело воспринимать одинаково хорошо, когда работаешь с человеком много лет подряд. - Если не ошибаюсь, перед Играми в Пекине вы работали с психологом. - Правильнее сказать - общался. Общение с умными людьми всегда полезно. - А сейчас чувствуете необходимость в таком специалисте? - Иногда мне кажется, что я и сам любому могу помочь как психолог. А если серьезно, у любого человека могут быть срывы. Просто кто-то терпит год, а кто-то срывается быстрее. Если меня не вводить в экстремальную ситуацию, то без психолога я вполне могу обойтись. * * * - Какой из периодов вашей карьеры оказался для вас особенно стрессовым? - Обе Олимпиады. Вторая далась тяжелее. Все-таки настраиваться на то, что реализовать мечты получится в следующий раз, в 28 лет сложнее, чем когда карьера только начинается. 28 лет - это все-таки очень много. - Можно взглянуть на ситуацию иначе. Вы много лет плавали на износ и лишь сейчас начали эту работу переосмысливать. - Ну я же не знал, что плаваю на износ. Догадывался, конечно, что 24 километра в день - это многовато, но плавал-то, случалось, и по 30. Хотя сейчас понимаю, что мог меньшими затратами сделать гораздо больше. Если бы те условия, что есть сейчас, были у меня в 20 лет, я бы на своей основной дистанции «выкосил» на первой Олимпиаде всех. Не исключено, что и на 400 с Иеном Торпом за победу поборолся бы. На самом деле я сейчас по-хорошему завидую Никите Лобинцеву, с которым мы вместе тренируемся у Шевелева. Потому что он уже не совершает тех ошибок, что делали мы. - Получается, вы в каком-то смысле были для тренера подопытным хомячком? - Любой спортсмен в какой-то степени «хомячок». Спорт ведь не стоит на месте. И слава богу, что Никите есть на чей опыт оглядываться. По результатам, которые показывал я в его возрасте, мы в принципе равны - со скидкой на костюмы, естественно. - Когда вы впервые почувствовали, что «малец вырос и стал опасным»? - Малец давно вырос. Поэтому я с ним и не гоняюсь. На коротких отрезках он по любому от меня уплывет. Но это нормально. Я в 18 лет в первый раз чемпионом Европы стал. Никите - 21. Должен же он начинать выигрывать! Тем более что Никита обладает колоссальным преимуществом: то, что я получил в 25, он получил в 20. Он моложе, у него лучше восстановление. При том что четыре года назад я и сам плавал по 24 километра в день на тех скоростях, на которых мы сейчас плаваем по 10. И восстанавливался прекрасно. - Вы не устаете от необходимости постоянно плавать одну и ту же дистанцию? - Устаю, конечно. «Полторашка» - дистанция сложная. Если ты к ней не готов, ее невозможно плыть. Даже чтобы показать не самый высокий результат. Тот же Лобинцев плывет 400 метров, обгоняя меня на секунду - две. А 800 так плыть не может. Потому что это уже совсем другая работа. - На 1500 он вас хоть раз обгонял? - Никогда. Меня вообще в России на этой дистанции никто не обгонял. * * * - Как вы относитесь к той истерии, которая сейчас происходит вокруг скоростных комбинезонов? - Никто их, естественно, запрещать не будет. Потому что спорт без рекордов не интересен никому. Я в этом уверен. - А сами не чувствуете себя обделенным из-за того, что не можете плавать в том, в чем хочется? - Мне по большому счету все равно, в чем плыть. Обделенность ощущается в другом. Тот же Майкл Фелпс после тренировки выходит из бассейна и садится в «Кадиллак Escalade». Не потому, что это престижная марка, а потому, что она просто ему нравится. А потом едет в свой дом. И Райан Лохте едет в свой дом. И Питер Вандеркаай. А у меня своего дома нет. И вряд ли будет. Думая об этом, в очередной раз понимаешь, что российский спортсмен, каким бы успешным он ни был, работает по большому счету за идею. Никаких серьезных доходов от рекламы у нас быть в принципе не может. Иностранный производитель гораздо больше заинтересован в том, чтобы вкладывать деньги в своих спортсменов. А мы ничего не производим. Только черпаем ресурсы, которые рекламировать не надо, потому что их те же иностранцы и так купят. - Мне почему-то казалось, что в родном Екатеринбурге у вас вообще не должно быть проблем. - Я там не получаю даже зарплаты. Только стипендию губернатора, которая составляет шесть тысяч рублей в месяц. Это меньше, чем я трачу на оплату сотового телефона, когда нахожусь на сборах. При этом знаю, что у нас без труда находят 250 миллионов рублей на то, чтобы хоккейная команда «Автомобилист» играла в КХЛ. А найти два с половиной миллиона на федерацию плавания - нереальная задача. Хотя по большому счету для бюджета Свердловской области даже 250 миллионов - не деньги. Да, я понимаю, что хоккей и футбол - не столько спорт, сколько социальное явление. И не завидую деньгам, которые там крутятся. Но если честно, бывает обидно: пусть даже не выиграв Олимпиаду, я все-таки немало сделал для своей страны. Для развития того же плавания в собственном городе. Но выхожу на улицу, вижу, как по ней проезжают«бентли», «порше» - и думаю: неужели те люди, которые сидят в этих машинах, сделали больше? * * * - Футболом интересуетесь? - Российским - не особо. Хотя крупные турниры смотрю. Хоккей мне интереснее, потому что там - честная и тяжелая работа. И кровь на льду, и зубы. И бьются там иначе. В футболе тоже бьются, но не в нашем. Когда я наблюдаю за матчами Лиги чемпионов, мне абсолютно понятно, что люди делают на поле, куда и зачем бегут. Понимаю, что если человек за матч отбегал 15 километров в рваном темпе - это очень серьезно. К тому же он не просто бегает, а с мыслью. Отбирает мяч, закрывает свои позиции, пытается убежать от защитников или, напротив, жестко обороняется... Но даже при этом иногда думаю: неужели я меньше работаю? - С приходом в сборную нового руководства вы видите какие-то изменения? - Возможно, они есть, но минимальны. Качественно ничего не меняется. Мне кажется, что особых изменений и не будет, пока федерация не станет самодостаточной. Сама по себе схема вкладывания в спорт государственных денег и их освоения представляется мне порочной. Надо самостоятельно становиться на ноги. С моей точки зрения, это реально - даже при том не очень большом количестве чемпионов, которое у нас есть. Просто нужно заниматься их раскруткой. Человек, который работает на результат, обязательно должен чувствовать, что делает важное дело, которое помимо всего прочего хорошо оплачивается. Это чушь, что тот, кто думает о деньгах, никогда не добьется результата. Одно другому не мешает. Да и не нужно думать о деньгах. Нужно просто чувствовать уверенность в том, что любую побочную проблему, если она возникнет, ты способен решить. В том числе - деньгами. - Зачем же тогда, видя все эти проблемы и сталкиваясь с ними каждый день, вы продолжаете плавать? - Просто нравится. - Тренерская работа вас привлекает? - Разве что учить совсем маленьких детей. Вообще считаю, что готовить спортсмена нужно с детства. Но с детства их нормально не учат, потому что детские тренеры получают копейки. И вынуждены постоянно форсировать результат, чтобы ученик где-то себя проявил и попал на стипендию. У меня есть друг - мой ровесник, который работает тренером в Дубаи. Когда-то он закончил институт физкультуры в Омске, бредил мечтой работать со сборной или хотя бы раз поехать с ней на тренировочный сбор. Потом пытался просто найти работу по специальности в бассейне, но быстро понял, что на это не прожить. И уехал. Сейчас тренирует детей и прекрасно себя чувствует. - А вы смогли бы жить за границей? - Дело не в том, где ты живешь. А как живешь и что делаешь. 2009 год
|
Плавание - Спортсмены
