Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Дисквалификация олимпийского чемпиона Ильи Захарова дисциплинировала очень многих спортсменов. Об этом в интервью RT заявил президент российских федераций по синхронному плаванию, прыжкам в воду и водного поло Алексей Власенко. По его словам, у российской стороны не нашлось ни одного шанса, чтобы отстоять свою позицию. Специалист также объяснил, почему судейство в прыжках в воду остается «китайским», рассказал о причинах своего личного конфликта c «Матч-ТВ» и выразил уверенность, что Олимпиада в Токио всё-таки состоится.

— Накануне отчётно-выборной ватерпольной конференции у вас впервые появилась достаточно серьезная альтернативная кандидатура на высший руководящий пост в лице Олега Владимирова. Расценили ли вы это как некий тревожный для себя сигнал?

— Наоборот. Мы с Олегом Ивановичем давно знакомы. Встретились один на один, когда я узнал, что он идет на выборы, и я сразу сказал, что первым его поздравлю в случае победы. Если же победа не случится, предложу работу в президиуме. И вовсе не потому, что считаю Владимирова своим другом.

— У меня сложилось впечатление, что в информационном пространстве ваше противостояние стремились подать, как скандал.

— Мне наоборот было приятно, что о водном поло заговорили. Средствам массовой информации этот вид спорта вообще стал не интересен, к сожалению.

— Это вас удивляет?

— Вообще-то, да. Как бы то ни было, женская ватерпольная команда первая из игровых отобралась на Олимпийские Игры.

— В то время как мужская находится в удручающем состоянии. Могу зачитать вам то, что пишут в социальных сетях бывшие ватерполисты: обещанные центры в регионах не созданы, бассейны не построены. Не появились новые команды, нет методик, нет спонсоров. Из-за конфликта с «Матч-ТВ» нет никаких трансляций. О результатах мужской команды я уже и не говорю.

— Хорошие вопросы, хотя и жесткие. Вопрос по спонсорам, я думаю, уже закрыт (9 декабря федерация водного поло подписала спонсорские соглашения с объединением промышленных предприятий «РАТМ Холдинг», крупнейшим фармацевтическим холдингом «Биотэк», энергетической компанией «Интер РАО» и ведущей строительно-инвестиционной компанией России «Ингеоком» — прим. RT). Базовых регионов у нас, к сожалению, немного. Меня очень радует, что удалось поменять ситуацию в Санкт-Петербурге. Там поменялось руководство федерации, чему я сам поспособствовал, пришли новые люди. Сейчас в питерском «Динамо» есть уже три команды, и клуб даже выбил казанский «Синтез» из Кубка России. Я уже не первый год на каждом углу как попугай говорю: без сильного внутреннего чемпионата никакого подъема водного поло в стране не будет. Что мы имеем сейчас? Пять клубов разыгрывают между собой первенство: Волгоград, Астрахань, Казань, Москва и Питер. А мы с вами оба помним времена, когда в одной Москве играли восемь профессиональных команд.

— О том, чтобы их возродить, речь не идёт?

— Уже имеется договоренность с мэром Москвы Сергеем Собяниным о создании нового клуба. Правда, пока мы не пришли к окончательному решению: создать совсем новую команду, назвав её, скажем, «Москва», либо с нуля возродить некогда знаменитый ЦСК ВМФ. Существует еще одна договоренность между руководством московской федерации водного поло и московским департаментом спорта о финансовой помощи в создании ещё одной команды. Если получится всё это реализовать, в Москве будут играть три клуба. Считаю, это большой плюс.

— Проект по созданию Континентальной ватерпольной лиги — звено той же цепи?

— Это дополнительная возможность создать конкуренцию, привлечь Казахстан, Белоруссию, где наблюдается та же проблема, что и у нас. Играть не с кем, клубов нет. А в той же Италии 300 клубов, ватерпольных. Мы как-то приехали играть товарищеский матч в городок, названия которого я сейчас и не вспомню. Не поверите, на футболе не всегда такое увидишь: конная милиция, трибуны битком. В Венгрии на матч Испания – Россия пришли 17 тысяч зрителей. А у нас? В стране реально нет ни одного стационарного спорткомплекса, где можно было бы проводить чемпионаты мира. Даже в 2015-м в Казани ватерполисты играли в сборном бассейне, установленном на футбольном стадионе.

— Нынешний пандемийный год, который для водных видов спорта прошел фактически без соревнований, это год, выброшенный из жизни?

— Лично для меня, считаю, это очень удачный год несмотря на то, что я сам достаточно тяжело переболел каронавирусом. Удачный в том плане, что на выборах в Европейскую лигу плавания сначала за меня проголосовали 95 человек из 102-х, ещё семь человек вошли в различные технические комитеты. Такого не было никогда. Ко мне тогда пришел Геннадий Алёшин (бывший президент федерации плавания России, почётный член Европейской лиги плавания и бюро FINA — прим. RT) и говорит: «Не понимаю, как ты это сделал». Многие руководители, не только спортивные, позвонили, поздравили. Это очень приятно, и я горжусь тем, что сегодня, когда россиян не очень хотят, мягко говоря, видеть в международных спортивных федерациях, мы сумели добиться такого результата. Кстати, пользуясь случаем, хотел бы выразить огромную благодарность президенту Высшего наблюдательного совета российской федерации плавания Денису Валентиновичу Мантурову. Он очень сильно помог нам в ходе тех выборов и собственными связями, и собственным опытом.

— Когда вашу деятельность в том же водном поло начинают критиковать профессионалы, это задевает?

— Наша ватерпольная федерация выстроена таким образом, что управляет всем президиум. Когда на отчётно-выборной конференции Владимиров предупредил, что намерен жестко критиковать всю предыдущую четырехлетнюю работу, я спросил: что же он раньше молчал, когда сидел в президиуме? Почему за четыре года слова не сказал? Критиковать мы все любим. Но, к сожалению, на этом всё и заканчивается. Как только нужно сделать что-то реальное, никого рядом не оказывается.

— Насколько сложно было по нынешним временам найти для водного поло столь мощных спонсоров?

— Удивительно, но как раз в этом никаких сложностей не было. Люди пришли сами и выразили желание помогать. С компанией «Ингеоком» мы когда-то вместе строили Олимпийский стадион в Сочи, где проходило открытие и закрытие Олимпийских Игр. Основатель «Биотэк» Борис Исаакович Шпигель попросил об одном: чтобы на бортиках бассейна, где играют ватерполисты, висел логотип этой компании. Президент концерна «РАТМ» Эдуард Анатольевич Таран — мой давний партнер. На протяжении многих лет помогает прыжкам в воду.

— Если столько денег дают под водное поло, сколько же должны потенциально давать под синхронное плавание?

— В синхронном плавании бюджеты закрытые. Но со спонсорами там никаких проблем нет, некоторым даже отказывают. Попечительский совет очень внимательно следит за тем, чтобы бизнес-репутация тех, кто дает деньги, была безупречной.

— У вас нет недостатка в спонсорах, но при этом нет контрактов на показ соревнований. Почему? Из-за вашего конфликта с «Матч-ТВ»?

— Конфликта уже не существует. На днях мы разрешили этот вопрос.

— По какой причине возник, если не секрет?

— В начале сентября мы проводили в Ялте этап Кубка Мира по хайдайвингу. Соревнования идут один день, длятся два часа. Пришли люди, как потом выяснилось, от какого-то местного филиала «Матч-ТВ», запросили с нас большие деньги за трансляцию. Я, честно говоря, был взбешен. Мы проводим в разгар пандемии в Крыму этап Кубка Мира с участием всех иностранных звёзд первой величины, привезти которых в Россию было колоссальной проблемой, и еще должны за это платить? На фоне того, что в этом году никаких соревнований вообще не проводилось, а у нас на трибуны пришли 24 тысячи зрителей. Как такое событие можно не показывать? И что тогда вообще показывать? Поэтому мы поставили на паузу все отношения с «Матч-ТВ». Свои соревнования мы спокойно сняли на дроны, заплатили за это 200 тысяч рублей, разместили видео во всех соцсетях. Очень помогла компания Александра Мамута «Рамблер», которая бесплатно выложила видео в интернете.

— Но отношения с «Матч-ТВ» всё-таки будут продолжены?

— Да. Мы договорились, что будем формировать календарь. Компания выразила желание освещать все турниры по хайдайвингу, которые будут проходить в России. В остальном я сразу предупредил, что нужно быть готовым к конкуренции. Например, «Телеспорт» готов заключить с нами соглашение по поводу всех значимых соревнований, которые происходят в водных видах спорта.

— Хайдайвинг, похоже, становится наиболее привлекательным «продуктом» в общем списке.

— В этом виде у нас появилось достаточно много самых разных предложений благодаря тому, что мы сделали свою вышку. Вы, например, знаете, что Международная федерация плавания (FINA) берет 900 тысяч евро, только за то, чтобы привезти вышку для хайдайвинга на соревнования, собрать её и разобрать? Мы же сделали вышку сами. Сами её собрали, провели на ней соревнования в Крыму. И сегодня уже пять городов просят нас привезти соревнования по хайдайвингу к ним. Это Уфа, Нижний Новгород, Калининград, Никитин, Дальний Восток. Даже в Москве будет вышка, на Воробьевых горах. Представляете, какой вид оттуда будет открываться? И зрителей тысяч 50 на смотровой площадке точно разместится.

— Раз уж мы плавно перешли к прыжкам в воду, объясните, почему олимпийский чемпион Илья Захаров получил полуторалетнюю дисквалификацию за пропуск допинг-тестов, то есть, не самое злостное нарушение, при том, что высшее руководство FINA было целиком и полностью на его стороне?

— Я, честно говоря, не сомневался в том, что Захарова сильно не накажут. На разбирательство в Лозанну мы с Ильёй прилетели вместе, сразу же встретились с исполнительным директором FINA Корнелем Маркулеску, который согласился с тем, что жесткие санкции вряд ли могут иметь место. Захаров никогда в жизни не употреблял допинг. Пропустил два теста по своему разгильдяйству, а третий раз, как мне казалось, флажок вообще был выставлен достаточно сомнительным образом. Но, когда утром мы пришли на допинг-панель вместе с двумя высшими руководителями FINA, их тут же отсекли, не позволили даже войти в зал разбирательств. Впустили лишь меня и Захарова. И три с половиной часа три человека — американец, англичанин и араб — перекрёстно нас допрашивали. Это был довольно жесткий допрос. Причем, для меня стало абсолютным откровением, насколько хорошо люди были проинформированы и подготовлены к разговору с нами.

— В каком плане?

— Они знали абсолютно всё. Задавали Захарову вроде бы странные вопросы: «На каком сиденье машины лежал телефон, когда вы ехали туда-то и туда-то? Почему вы туда ехали, хотя должны были находиться в другом месте?..» В итоге все наши аргументы были разбиты в пух и прах. Илье очень профессионально и чётко доказали, что во всех трёх случаях он, действительно, нарушил антидопинговые правила.

Когда я понял, что никаких шансов отстоять свою позицию у нас уже нет, стал с англичанином и американцем шутить, то есть перевел разговор в нормальное человеческое русло. И они, уже в совершенно другом тоне, нам сказали: мол, прекрасно понимают, что Захаров никакой не нарушитель, а нормальный спортсмен, который действительно никогда не был ни в чём уличён. Но есть правила, которые приняли все, значит, человек, их нарушивший, должен быть наказан.

— По сути решение правильное.

— Я до сих пор в глубине души считаю вердикт несправедливым, но, с другой стороны, понимаю, что прецедент с Ильей дисциплинировал многих спортсменов. Сегодня уже никто себе не позволяет куда-то несанкционированно уехать, не открыть дверь допинг-офицерам и так далее.

— Вы возглавляете технический комитет FINA по прыжкам в воду и являетесь лиазоном, то есть — представителем Бюро FINA в техкоме синхронного плавания. В каком из этих видов спорта ваши полномочия более высоки?

— Не сказал бы, что есть разница. В прыжковом техкоме позицию лиазона занимает китаянка, но ни одно решение она не принимает без меня. Как и я без нее. То есть, это совместная работа равных по статусу людей.

— Как вам удается мирно сосуществовать, притом, что в вопросах судейства на международном уровне постоянно идет стычка между китайцами и остальным миром?

— Весь мир действительно выступает против китайского судейства.

— Тем не менее, оно по-прежнему существует.

— Я много раз задавал эти вопросы руководителям Международной федерации и один на один, и при всех. Технология очень проста: судей отбирают на Игры по четырёхлетнему циклу. На всех соревнованиях за работой арбитров от FINA наблюдает представитель техкома, которого назначает лиазон. Как правило, это тоже китаец. Если судья ставит кому-то из атлетов Поднебесной плохую оценку, ему потихоньку снижают рейтинг. И получается, что до Олимпиады доходят только те специалисты, которые судят китайских прыгунов максимально хорошо. Возможно, в следующем году нам удастся эту практику изменить, если на очередных выборах, которые пройдут в Токио перед Олимпийскими играми, позицию лиазона в прыжках в воду займет представитель другой страны.

— А сами Игры-то состоятся?

— Мне уже прислали билет в Токио, поэтому не сомневаюсь, что Олимпиада будет проведена. Вопрос, будут ли на ней зрители.