Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Настояв на отзыве апелляции и поздравив Александра Большунова с медалью, завоёванной в 50-километровом марафоне, норвежец Йоханнес Клебо исчерпывающе ответил миру на вопрос о том, кто стал истинным героем чемпионата мира в Оберстдорфе.

Оперативность, с которой норвежская федерация лыжных гонок совместно с юридической фирмой Kleven & Kristensen подала апелляцию на решение FIS, дотошно подготовив аргументационную часть, продемонстрировала, что у сборной Норвегии прекрасные юристы, вполне способные вернуть норвежцу награду, которой он был лишён. Однако Клебо, настоявший на прекращении юридического разбирательства, одержал победу, ценность которой гораздо выше выигранного в Оберстдорфе марафона. Там Клебо демонстрировал масштаб спортивного таланта. Сейчас же впору вести речь о масштабе личности.

Комментируя поступок шестикратного чемпиона мира, тренер российской сборной Маркус Крамер заметил, что решение скорее всего продиктовано тем, что в Норвегии поняли: выиграть апелляцию не получится. Однако эту точку зрения разделили далеко не все коллеги знаменитого немецкого специалиста. Сам факт, что обсуждение инцидента, в котором на протяжении нескольких суток участвовали, но так и не пришли к единому знаменателю легендарные звезды лыжных гонок и не менее легендарные тренеры, говорит как раз о том, что на финише заключительной гонки произошел убийственный в своей нелепости несчастный случай. Просто стечение обстоятельств. Лишний раз это подтвердил один из самых опытных лыжных специалистов Юрий Каминский, заметив в интервью, что для него стало непонятным и нелогичным поведение на финише как Клебо, так и Большунова.

«Почему-то оба устремились в одно и то же место... Если вы зададите мне вопрос – зачем Клебо туда полез – я не смогу вам на него ответить. В той ситуации мне казалось, что у Клебо намного больше шансов на успех, потому что он спортсмен по своим техническим параметрам более спринтерский по сравнению с Сашей: быстрее выносит руки, да и вся техника одновременного хода у него адаптирована под быстрый спринт – мы с вами видели неоднократно, что в финишном спурте он всегда выигрывает у Саши. Зачем он полез в эту щёлочку, я не понимаю. Ему проще было уйти влево, встать на параллельную лыжню и с большой долей вероятности довести гонку до победного конца. А здесь получилось, что его зажали, он попытался протиснуться и был вынужден нарушить правила..»

Не торопитесь спорить. На самом деле нет смысла продолжать приводить встречные аргументы и цитаты профессионалов, чтобы понять: любая попытка распутать клубок делает историю ещё более запутанной. Именно на это и была сделана юридическая ставка при подаче апелляции: свести суть произошедшего к банальному гоночному инциденту, заметив, что в контактных гонках подобные эпизоды обыденны. Ведь в той же самой марафонской гонке, если вспомнить самое её начало, случился завал, в котором пострадал (упав и потеряв время) Симен Хегстад Крюгер, ставший по итогу гонки бронзовым призером. Разве кто-то требовал чьей-то крови, пересмотра результатов или хотя бы разбирательств? Нет. Неприятно, но не более того. Рабочий момент.

Сейчас можно только гадать, чем могло бы завершиться российско-норвежское противостояние, если бы его жёстко не пресёк сам Клебо. Если отрешиться от национальных и личных пристрастий, подспудно заставляющих болельщиков болеть исключительно за «своих» и видеть врага в тех, кто эту позицию не разделяет, несложно будет понять: в этом проклятом марафоне Йоханнес пострадал ничуть не меньше, чем Александр. Он точно так же, а, возможно, даже сильнее, рвался победить в этой совершенно нехарактерной для себя гонке, и, кстати, после всех протестов и разбирательств с демонстрацией множества фото- и видеоматериалов, можно было обратить внимание на то, что от столкновения с Большуновым норвежец уклонялся на финише, как мог: он даже в какой-то момент был близок к тому, чтобы перешагнуть заградительные пирамидки. И уж точно победа такой ценой была Клебо не нужна.

Почему так считаю? Наверное, потому, что два года назад имела возможность познакомиться с главным человеком в жизни Клебо-спортсмена — его дедом Коре Хёсфлотом.

Произошла наша встреча в Зеефельде на импровизированной спонсорской вечеринке чемпионата мира-2019. Организаторы, разумеется, ждали и Йоханнеса, но тот вежливо отказал, сославшись на то, что должен готовиться к эстафете. Обстановка была самой что ни на есть «камерной», с минимальным числом гостей, вот я и подошла к пожилому норвежцу, завязав с ним разговор.

Впечатление осталось невероятным: в облике деда удивительным образом переплеталась кряжистость и основательность человека, выросшего на природе и с малых лет приученного к тяжелому деревенскому труду, абсолютная простота поведения и при этом — колоссальное чувство собственного достоинства. Коре почти не говорил ни по-английски, ни по-немецки, в связи с чем я постоянно прибегала к помощи его сына Хокона, и надо было видеть, какой гордостью загорались глаза деда-тренера, когда речь заходила о внуке. В тот момент мне почему-то вспомнилась сценка из одной из лучших повестей Джека Лондона под названием «Первобытный зверь», где старый и давно удалившийся на покой боксёр Пэт Глендон пишет о своем сыне лучшему импрессарио страны:

«...Я воспитал и тренировал его. Все, что я когда-либо знал, я вбил ему в голову. И, может, вы мне не поверите, но он прибавил к этому еще и от себя. Он — прирожденный боксер. В смысле чувства времени и расстояния он — чудо. Чувство времени у него развито до секунды, а чувство расстояния — до дюйма, он сам не думает об этом — это инстинкт...»

Не правда ли, ассоциация налицо? Природный талант и феноменальную жажду победы юного Клебо отмечали все, кто хоть раз видел норвежца на лыжне. А те, кому хоть раз доводилось с ним беседовать, неизменно отмечали колоссальное уважение к соперникам и абсолютное отсутствие какого бы то ни было высокомерия.

В том двухлетней давности разговоре меня порядком позабавил рассказ Хокона Клебо — довольно известного в Норвегии скрипача — о том, что сам он никогда не приехал бы на чемпионат мира, если бы не вынужденная необходимость: за пару месяцев до чемпионата мира в Зеефельде в самый канун Рождества Йоханнес не успел затормозить на одном из перекрестков родного Тронхейма, на совсем малой скорости воткнулся в чужой автомобиль, и, несмотря на то, что инцидент был абсолютно рядовым, трехкратный олимпийский чемпион испытал на себе всю жесткость норвежской транспортной полиции: у него отобрали права. Вот и получилось, что герой современного лыжного эпоса Норвегии остался на пару месяцев безлошадным, а папа-скрипач был вынужден взять отпуск и сесть за руль: посчитал неправильным исправлять последствия инцидента, нанимая для сына персонального водителя. И кто сейчас скажет: не стало ли дополнительной мотивацией для Йоханнеса, выигравшего на том чемпионате три золотые награды, чувство неловкости перед родными за тот дурацкий инцидент на перекрёстке Тронхейма?

Если бы Клебо не дисквалифицировали в Оберстдорфе, марафонская медаль стала бы для него четвёртым золотом, завоёванным в рамках одного чемпионата. Хотя количество наград тут не имеет для трехкратного олимпийского чемпиона никакого значения — опубликовав свой пост в инстаграм, он достаточно определённо высказался, что получить золотую медаль через несколько дней после лучшей гонки в карьере — это совсем не то, к чему он стремится.

Заодно норвежец поставил очень красивую точку во всей истории, написав:

«Какими теперь будут мои отношения с Большуновым? Точно такими же, как и прежде. Ничего не изменится. Мы еще много лет будем вместе бегать гонки. Он очень хороший лыжник, которого я, конечно же, надеюсь победить. Это моя цель — попытаться победить его. Надеюсь, мне скоро представится такая возможность...»

И разве можно не уважать Йоханнеса за эти слова?