Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

- Йа-а-а-а!!! Ты помнишь, что в прошлом году обещала мне автографы русской команды?

Рита, хозяйка отеля Sohnleiten в Райт-им-Винкле, приветствует мое появление на ресепшн именно этой фразой, и мне сразу становится по-домашнему тепло. – Почему одна? – допытывается она, вручая мне ключ от комнаты. – Завтра встречаешь мужа в аэропорту? Я скажу сыну, чтобы он рассказал тебе, как лучше ехать. Ужинать будешь? Бросила курить и поправилась? Сочувствую. Спускайся вниз, как обустроишься. Хлопнем винца за приезд. Ага, третий этаж. Ну, ты же просила – с балконом? Вот и карабкайся теперь. Заодно похудеешь...

Эти пять минут, в течение которых я оформляю свой приезд в отеле, - прекрасная иллюстрация зимней Австрии. Формально Райт-им-Винкль, где я регулярно останавливаюсь, приезжая на этап Кубка мира по биатлону, – Германия. Но это – то самое место, где географическая точность не имеет никакого значения. Тироль. А уж Австрия ли, Германия ли – какая разница?

Одна из причин, почему этап Кубка мира в Рупольдинге для меня совершенно особенный, кроется именно в этой удивительной домашней атмосфере. Ты приезжаешь - не важно, куда: на аккредитацию, в пресс-центр стадиона, в отель – и автоматически чувствуешь себя членом семьи. Плюс - те же самые дороги, те же самые отели, те же самые пейзажи (надо же, это дерево полностью покрыто льдом, как и в прошлом году!) и те же самые люди, куда не посмотри. На аккредитации – Бригитта Бентеле. Я даже не рискну сказать, сколько именно лет она уже на аккредитации. Ей наверняка уже сильно за 60. А начинала она работать в оргкомитете Рупольдинга 18-летней девушкой. Всегда подтянутая, очень строгая, очень правильная, но при этом я прекрасно знаю: если подойти и сказать: «Бригитта, миленькая, я как всегда забыла вовремя отправить запрос на аккредитацию», она сурово посмотрит, сурово покачает головой и скажет: «Больше никогда так не делай!»

И протянет заламинированную карточку.

Биатлон в Рупольдинге – это так все тесно, что постоянно пересекаешься.

- Вау! Может, ты подвинешь машину чуть правее, чтобы я не снесла тебе левое зеркало?

Это Николь Реш, генеральный секретарь Международного союза биатлонистов, заехавшая на парковку, как я подозреваю, не только для того, чтобы заглянуть в аккредитационный центр, но и зайти попутно в замечательный магазинчик Dollinger. Тот самый, где три года назад я примеряла страшно понравившуюся мне куртку и совершенно неожиданно услышала за спиной голос: «Ну просто обязательно надо брать. Вам так идет...»

Дима Ярошенко. Первое мое знакомство с ним состоялось именно в том крошечном магазинчике. А в той куртке я езжу на биатлон по сей день.

На Химгау-арене непривычно пахнет свежим деревом и новой резиной. Город с размахом отстроил стадион к чемпионату мира следующего года и тестирует его этапом Кубка мира. Тестируется работа всех служб: на стадионе вовсю идут тренировки, все подходы к нему засыпаны толстенным слоем чистого, еще не растоптанного гравия, снег вокруг почерневшего от времени, но по-прежнему крепкого «пивного дома» пока еще девственно бел, хотя пиво уже вовсю наливают, в огромном новом пресс-центре одна пресс-конференция сменяет другую (знать бы еще, кто все эти люди), в рабочем - для прессы и телевидения - ресторане все кипит, жарится, в общем – жизнь бьет ключом.

В старый пресс-центр, помнится, нужно было забираться по нескольким лестницам, идти по узенькому открытому и достаточно шаткому балкону, в конце которого располагался рабочий зал мест на 30, не больше. Поэтому «старожилы», получив пропуск на машину и аккредитацию в центре Рупольдинга, первым делом всегда бросались на стадион – застолбить места.

Короче, здорово все сделали. Как сказали бы у нас – «Для себя строили». Продумана каждая деталь вплоть до того, что, выходя из пресс-центра, сразу оказываешься в закрытом коридоре, который ведет на стрельбище.

Удивительно сделаны стены новых зданий. То, что я вначале приняла за бледно-золотистую керамическую плитку, оказалось деревянными плашками. Через пару лет они, думаю, потемнеют, приобретут традиционный для этих мест оттенок, а сам стадион окончательно «врастет» в пейзаж, как это было в случае со старым.

Сегодня – день официальных тренировок. Женская команда отработала утром, мужская – в обед. Погода ясная, сухая – даже непривычно после оберхофских метеорологических кошмариков. Дай бог, чтобы не раскисло, если вдруг потеплеет.

Главная, впрочем, новость для российских болельщиков заключается в том, что сегодня в индивидуальной гонке предстоит стартовать Дмитрию Ярошенко. Это его первый выход на лыжню после двухлетней дисквалификации.

На вчерашнюю официальную тренировку Ярошенко пришел первым, а покидал ее одним из последних. Накануне приезда в Рупольдинг мы разговаривали в Оберхофе, куда Ярошенко приехал, чтобы побыстрее освоиться в кубковой обстановке, и Дмитрий сказал, что тренировался эти два года от первого и до последнего дня и всерьез намерен вернуть себе место в российской сборной и выступить на чемпионате мира в Ханты-Мансийске. Вчера же на мою попытку остановить его на выезде со стадиона, лишь мотнул головой: «Давайте, после гонки, хорошо? Плохая для меня примета интервью перед стартом раздавать».

По поводу завтрашнего состава старший тренер мужской сборной Михаил Ткаченко сказал, что не имеет права называть имена, прежде чем не обсудит этот вопрос со спортсменами и тренерами и не подаст официальную заявку, но из нашего перекрестного диалога все быстро прояснилось.

- Ярошенко бежит?

- Да, мы объявили об этом заранее.

- Ваня Черезов и Женя Устюгов?

- Эти без вопросов. Как и Максим Чудов.

- Оставшиеся, видимо, Андрей Маковеев и Антон Шипулин?

Тренер утвердительно кивнул и тут же отвернулся от меня в сторону мишеней.

Насчет нового места проживания тренеры заметили, что Инцель – деревушка совсем глухая по сравнению с Рупольдингом. Как только темнеет – на улицах ни души, ни огонька. Зато спится классно: лес кругом дремучий.