Фото © Александр Вильф Юрий Бородавко

Олимпийское расписание лыжных гонок составлено таким образом, что Александр Большунов и Йоханнес Клебо могут бежать все дистанции без исключений, считает тренер российского лидера Юрий Бородавко. В интервью RT специалист рассказал, почему его ученик так и не получил личный тредбан, объяснил, почему Наталье Непряевой понадобилась вторая операция кисти и признался, что на сбор в Рамзау лыжники едут не за снегом.

Мой телефонный звонок застал Бородавко в Италии. Несмотря на раннее время тренер был уже на ногах.

— Прошлый сезон сложился для ваших подопечных довольно удачно: Александр Большунов стал чемпионом мира в скиатлоне и завоевал в общей сложности четыре медали, Наталья Непряева и Алексей Червоткин получили серебро в эстафетах. Означает ли это, что работа бригады в олимпийском году будет вестись по уже проверенной прошлогодней схеме?

— Подготовка у нас поменялась. Не коренным образом, но многие ключевые моменты претерпели изменения. Во-первых, стало больше горной подготовки. В Италии мы проводим уже второй сбор в горах и пытаемся адаптировать спортсменов к соревновательной деятельности на высоте, как это будет на Играх в Пекине. Делаем много скоростной работы, интервальных тренировок. Один из замыслов был в том, чтобы принять участие в чемпионате мира, получить соревновательную практику на высоте.

— Результатами этого чемпионата, с учётом всего, что на нём произошло, вы, полагаю, остались не слишком довольны?

— У Спицова первая же гонка откровенно не задалась: из-за дождливой погоды почти сразу возникла серьёзная проблема с роллерами — заклинило колёса.  И мы решили не продолжать: с таким состоянием инвентаря это было бы просто бессмысленно. У Червоткина такая же проблема возникла на подъеме, где он трижды падал. К счастью, не случилось поломки инвентаря, и Алексей, все-таки, сумел добраться до финиша.

— Удивительно, что подобные проблемы вообще имеют место на чемпионате мира.

— К сожалению, получилось так, что компания, которая предоставила лыжероллеры всем участникам чемпионата, тестировала их преимущественно в сухую погоду, и на сухой поверхности роллеры показали себя довольно неплохо. А  по воде те ролики, которые исполняют стопорящий момент, стали просто клинить. Это коснулось не только нашей команды, но фактически почти всех участников.

— Массовый завал в масс-старте случился по этой же причине?

— Человеческий фактор. Просто один спортсмен, скажем так,  не справился со своей головой. К счастью, это не такая частая практика в нашем виде спорта. Те, кто участвует в соревнованиях — это профессионалы, которым соревновательная практика нужна и в летний период тоже. На контрольных тренировках невозможно заставить себя работать на пределе своих возможностей или около того, соответственно бывает сложно оценить уровень готовности спортсмена. 

— Почему в лыжероллерных дисциплинах отсутствует возможность выступлений на собственном инвентаре?

— Слишком велика разница в производителях, в качестве резины, в подшипниках, в смазках. Чтобы создать участникам более или менее равные условия, организаторы договариваются с определенным производителем, который привозит на соревнования лыжероллеры с одинаковой плотностью резины, одинаковой длиной рамы и одинаковыми подшипниками. Если дать людям возможность выбирать, кто-то наверняка станет выступать на супербыстрых моделях, которые имеют довольно-таки опосредованное отношение к лыжам. Это другая техника, всё по-другому. А лыжероллерный комитет стремится прежде всего к тому, чтобы привлечь к своим соревнованиям как можно больше лыжников.

— То есть, выступая на лыжероллерах, вы фактически рекламируете другой вид спорта?

— Мы просто занимаемся своим делом в рамках тренировочного плана, что не мешает лыжероллерному комитету продвигать собственную программу. К тому же ни для кого не секрет, что во многих странах Европы, в том числе и северных,  со снегом уже просто беда. Всё движется к тому, что лыжные гонки могут стать, скажем так, не слишком популярным видом спорта. И вот тогда на первый план вполне могут выйти лыжеролерные соревнования.

— В лыжероллерной технике есть что-то такое, что реально мешает в гладких лыжах?  

— Те лыжероллеры, которые используем мы, максимально приближены к лыжному бегу по технике движений, по углам отталкивания.

— При этом всегда были и есть люди, которые выигрывают летние соревнования и совершенно никак не проявляют себя зимой. Почему?

— Потому что быстрые лыжероллеры подразумевают очень высокую скорость, при которой нужно успеть оттолкнуться под определенными углами. То есть, это реально совершенно другая техника, другое исполнение.  На быстрых колёсах спортсмены едут со скоростью 60 км/час, то есть, быстрее, чем велосипедисты. Развить подобную скорость в лыжах просто невозможно. Другая специфика.   

— Насколько сильно забирает сейчас ваше внимание подготовка Александра Большунова? Кем-то из других спортсменов хоть в какой-то степени приходится жертвовать?

— Каких-то особых жертв нет. Да и сам Александр привык самостоятельно корректировать подготовку в зависимости от своего состояния. Индивидуальная подготовка спортсмена такого класса как раз заключается в том, чтобы очень точно понимать: сколько какой нагрузки спортсмен может выполнить, для того чтобы он почувствовал, что работа ему зашла. У нас в группе многие спортсмены пошли сейчас по этому пути. Когда тренер дает задание, условно говоря, провести тренировку три часа плюс. Насколько велик будет этот плюс, каждый спортсмен определяет по собственному состоянию. Все понимают, что олимпийский сезон — особенный. Что нужно сделать определённое усилие, чтобы сдвинуть себя с той точки, на которой ты находился прежде. И показать максимальные результаты на Олимпийских Играх.

— Понятно. Но у того же Большунова репутация трудоголика, человека, который работает невероятно много. Плюс — персональный тредбан. Не боитесь, что Саша начнёт работать 24 часа в сутки, а потом просто под этой нагрузкой рухнет?

— Ну, личного тредбана, положим, нет, хотя в интернете по этому поводу много чего пишут.

— А на самом деле?

— На самом деле, олимпийский комитет заказал тредбан для лыжников достаточно давно, еще до того, как Саша начал вести разговоры на эту тему. Этот тредбан был доставлен, а вот в том, что был обещан Большунову и, соответственно, доставлен в Россию, не оказалось какого-то важного кабеля. Его обещали нам только в октябре. Так что пока тредбана нет, и говорить не о чем.

— Насколько принципиально иметь подобное оборудование в личном пользовании?

— У норвежской команды, знаю, в каждом лыжном центре стоит по тредбану. Они много на нём тестируются, да и сейчас по ходу сезона выполняют определенную работу. Тредбан удобен тем, что на нём можно задать определенные модельные характеристики той дистанции, которую ты будешь бежать, и смотреть динамику. То есть, очень четко можно контролировать ход работы. Поэтому у Александра и возникла эта идея собственного тредбана, чтобы можно было более четко, более предметно вести подготовку к Олимпийским Играм. Но, к сожалению, не случилось.

— В чем сейчас заключается ваша основная тренерская функция в работе с Большуновым?

— Прежде всего в чётком планировании работы. Всю подготовку мы разбили на определенные этапы: развитие определенных качеств, последовательность развития этих качеств. То есть, в каждый период ставим задачи проделать определенную работу и получить определённый результат. По ходу смотрим, насколько хорошо мышцы позволяют выполнить ту или иную работу, насколько высокий темп удаётся держать в темповой работе. Параллельно идёт работа над техникой.  

— Дениса Спицова неоднократно упрекали в недостаточно функциональной коньковой технике. Какие-то сдвиги в этом плане произошли?

— Денис сам прекрасно понимает, что состояние, которое было у него в предыдущие годы, недостаточно для достижения результатов, которые он сам поставил перед собой. В этом году я вижу у него очень хорошие позитивные сдвиги. К сожалению, без тредбана сложно измерить их максимально предметно, но  и контрольные старты, и интервальные тренировки говорят о том, что определенные сдвиги у него пошли. В том числе, и в технике бега. Хотя менять взрослому спортсмену технику очень сложно.

— В прошлом году, когда Наташа Непряева сломала руку и была прооперирована в Москве прекрасным хирургом Валентиной Калантырской, вы, знаю, привозили в эту же клинику Спицова, а в межсезонье обоим спортсменам были сделаны повторные операции. Это сезонное техобслуживание, или какие-то новые проблемы?  

— Мы много консультировались с самыми разными специалистами, и пришли к выводу, что при подобных травмах для обычного человека достаточно одной операции: установленные на сломанную кость титановые пластины лёгкие и почти не ощущаются. Но мы, все-таки, занимаемся лыжными гонками. При определенном падении на кисть, металл, который находится внутри руки, может сработать как рычаг, и наделать бед значительно больше, чем просто сломанная кость.  

— Выполнить функцию ножа и перерубить сухожилия?

— В том числе. Поэтому мы приняли решение эти пластины удалить. И сделали это так, что спортсмены тренировались почти без потерь.

— В какой момент сезона тренер способен понять, что подготовка была правильной? Есть какие-то ключевые отсечки?

—  У нас на каждом этапе есть определенные тестовые круги, на которых мы проводим старты, проводим тренировки. Точно так же анализируем подготовку по силовым показателям, сравниваем эти характеристики с теми, что были год назад. Полной картины, к сожалению, в нашем виде спорта не увидишь: есть немало факторов, от которых мы не зависим. Это подготовка соперников, подготовка лыж, погода, спуски, трасса.

— Незадолго до беседы с вами я разговаривала со старшим тренером мужской биатлонной сборной Юрием Каминским, и он сказал, что не видит смысла везти свою группу в австрийский Рамзау, где традиционно собираются на первый снег лыжники и биатлонисты, а вместо этого повезет спортсменов в Алдан. Вы, насколько знаю, в октябре собираетесь в Рамзау. В чем видите преимущество этого места?

— Октябрьский сбор в Австрии — это прежде всего возможность разобраться с инвентарем на сезон, что-то поменять, если понадобится. Что до работы, я уже достаточно давно не практикую в Рамзау тренировок на снегу, то есть, на высоте, хоть там она и не слишком большая. Мы тренируемся внизу, продолжаем подготовку на лыжероллерах, в беге, в имитации. Плюс — хороший климат, хорошая еда, удобное место, достаточно комфортная высота, нижняя граница среднегорья. Те же самые тренировочные задачи мы решаем сейчас в Италии. Здесь днем температура доходит до 20-ти градусов, а у нас, в России, во многих регионах уже очень холодно, идут дожди. Качественные тренировки на тех же лыжероллерах в такую погоду проводить уже невозможно, спортсмены просто замерзают. Вот мы и стараемся подбирать места проведения сборов таким образом, чтобы в каждый период получить максимально качественную подготовку.

— Каким образом, кстати, вам удалось привить всю группу вакциной Pfizer?

— Мы обратились к нашим друзьям, которые живут в Италии, попросили узнать, насколько это возможно. Выяснилось, что в том регионе, где мы тренировались, существует программа для туристов.  

— Ещё один вопрос еще по снегу: насколько способен повлиять на результат тот факт, что в Сибири или Якутии снег более перемороженный, чем в Европе? Или, все-таки, если человек готов функционально, то переход с жесткого снега на более мягкий проходит достаточно безболезненно?

— Гораздо болезненнее переходить мягкого снега на жесткий. Естественный снег  не слишком скользящий. Если на протяжении определенного времени ты на нем тренируешься, мышцы привыкают к медленным движениям, медленной скорости отталкивания. При переходе на искусственный снег, где более жесткая лыжня и, соответственно, более резкое мощное отталкивание, организму требуется определенное время на перестройку, поскольку адаптация мышечной системы быстро не проходит. Если всё это проходит в тренировочном режиме, то нет каких-то острых изменений, или глобального негатива.

— Сколько времени обычно требуется на нормальную адаптацию?

— Думаю, не меньше недели. Лучше, когда есть возможность провести одну-две скоростных тренировки. Плюс еще поучаствовать, как минимум, в контрольном старте.  

— После чемпионата мира вы сказали, что нашим лыжникам не хватает спринтерской подготовки.  

— Ну, мы же видим, что у нас очень ограниченное количество спортсменов, которые на мировом уровне конкурентоспособны в спринте.

— Получается, что ликвидация спринтерской группы Каминского в рамках сборной была ошибкой?

— Не могу так сказать. Ведь как была создана та группа? У нас подобралось определенное количество людей, которые себя проявляли именно в спринте. Под них и была создана та спринтерская команда. Она отработала просто великолепно, принесла достаточно большое количество золотых медалей, как на Олимпийских играх, так и на чемпионатах мира. Но на сегодняшний день, я просто не вижу спортсменов, из которых можно было бы создать подобную группу.

— У вас есть хотя бы приблизительное понимание, чего ждать в Пекине в плане трасс, в плане состояния снега, в плане бытовых условий?

— Да, мы всё прекрасно понимаем.

— Что именно?

— Что самое сложное, с чем придётся столкнуться, это условия, в которых будут проводиться гонки. 1700—1800 метров, это серьезная высота. Плюс достаточно сухой воздух. Искусственный снег, очень жесткий и колючий. Это предполагает определенные требования к лыжам. По переносимости нагрузки, по восстановлению, всё будет достаточно сложно. С другой стороны, то, что организаторы вместо того, чтобы уложить весь лыжный турнир в 10 дней, растянули его фактически на 15, означает, что между гонками складывается определенный интервал отдыха, и спортсмены будут иметь возможность более качественно восстановиться. Надо бьыть готовым и к тому, что возникнет проблема с питанием. На всех предыдущих Играх у нас были свои повара, но насколько это будет уместно в Пекине, мы пока не знаем.

— Елена Вяльбе сказала, что получить какую бы то ни было информацию от тех, кто сейчас работает с китайскими спортсменами, невозможно: люди связаны контрактами и пунктом неразглашения.

— А что разглашать-то? Сами китайцы никаких секретов, насколько знаю, не делают. Профиль трассы детально прописан и просчитан. Количество кислорода в воздухе на такой высоте тоже известно. По переносимости нагрузки высота достаточно изучена, есть понимание, как бегать. Поэтому какие тут могут быть секреты? Сколько камней вдоль трассы лежит и какие деревья растут? Так ведь и это по фотографиям можно рассмотреть. Все секреты — в подготовке. И в умении наших смазчиков. Немаловажно, насколько хорошо они смогут подготовить лыжи, подобрать нужную структуру, найти скользящие, и держащие элементы.  А мы, со своей стороны, постараемся подвести спортсменов к Играм в наилучшей форме. Вот, собственно, все слагаемые успеха. Когда говорят, что все звезды должны сойтись в один день, имеется в виду всё то, о чём я вам сказал.

— Уже есть понимание, какое количество дистанций побежит в Пекине Большунов?

— Йоханнес Клебо в одном из своих интервью сказал: мол,  Олимпийские игры выстроены так, что даже он сможет пробежать там всю программу. Почему бы Саше не сделать то же самое?

2021 год
 

• Наверх
• Вернуться к оглавлению раздела