Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Биатлонист Александр Поварницын в интервью RT заявил, что, находясь на самоподготовке, чувствует себя в какой-то степени подопытным, но вполне самостоятельным. В межсезонье он тренируется вместе с Антоном Бабиковым и Александром Логиновым под руководством Дмитрия Шукаловича. Биатлонист добавил, что группе не хватает специалиста по стрелковой подготовке, однако приглашение такого человека на ставку не обсуждается, поскольку финансовые затраты спортсменов и так достаточно большие. При этом Поварницын признался, что во время работы чувствует невероятный прилив сил и желания трудиться, которых не было в молодости.

— Вы очень успешно начали сезон победой в спринтерской гонке в довольно непростом для выступлений месте. Можете ответить на вопрос: что такое сочинская трасса?

— Вообще-то я не считаю, что моё серебро в спринте — это прямо мегадостижение. Это, скорее, результат того, что нам удалось наработать в функциональном плане. Ещё бы стрельбу к этому присоединить, пройти трассу с «нулем», вот тогда это был реальный успех. А сочинская трасса … Для меня она ассоциируется с проскальзывающими палками на подъемах, и, соответственно, сбиванием техники.

— Вы сейчас говорите о лыжах, или о роллерах?

— Именно о летних соревнованиях. У меня часто бывает, что я под таким углом ставлю палку на асфальт, что она проскальзывает. Это всегда добавляет нервозности, и перед стартом в спринте я как раз об этом думал. В результате палка ни разу не проскользнула. Видимо, в карму мне зачлось, что удалось до такой степени сконцентрироваться: и на времени это не сказалось, и все движения по ходу гонки получились максимально четкими.

— В вашем исполнении техника бега на лыжах и роллерах сильно разнится?

— Раньше на роллерах я бегал хуже. Не умел катить, не прикладывал должной мощности. Сейчас немножко перестроил свои движения, соответственно роллерная техника подтянулась к лыжной. Видимо, это и дает мне преимущество.

— За последние пару-тройку лет вы успели поработать с Юрием Каминским, с Сергеем Башкировым, с Дмитрием Шукаловичем. И вдруг принимаете решение уйти на самоподготовку. Что это было, если, попытаться сформулировать коротко? Стадный инстинкт, желание уйти в более сильную компанию, обида на то, что Шукаловичу не нашлось места в сборной, или что-то ещё?

— Я не хочу коротко отвечать на этот вопрос, потому что было реально много размышлений на этот счет. К своим практически 30-ти годам, я уже подошел к тому, что начал оглядываться назад и как бы анализировать всю свою карьеру. За то время, что находился в сборной, у меня периодически появлялись какие-то свои мысли насчёт того, как мне хотелось бы тренироваться, но я их никогда не реализовывал в полной мере. Потому что тренировка с командой – это всегда определённый, единый для всех стандарт, которому ты должен соответствовать. А вот в последние два года мне начало казаться, что я впервые нашел с тренером общий язык.

— Имеете в виду Шукаловича?

— Да. У нас схожие взгляды на тренировочный процесс, мы постоянно что-то обсуждаем, анализируем, смотрим иностранные методики, и это очень интересно, потому что, на мой взгляд, наука во многих европейских странах ушла уже далеко вперед, особенно спортивная. Исторически у нас тоже хорошая школа, но за последнее время мы проводим не так много методических исследований. А это очень важно для нашего спорта. Сейчас же, когда мы с Антоном Бабиковым и Александром Логиновым стали работать отдельно от сборной, а Шукалович как бы курирует подготовку вашей группы я вижу себя в какой-то степени подопытным, но в то же время вполне самостоятельным лицом. Мне кажется, я нашел какое-то рациональное зерно, которое, думаю, позитивно повлияет на мою будущую карьеру.

— Карьеру потенциального тренера?

— Нет, именно карьеру спортсмена. О тренерской я пока не задумывался, потому что, общаясь с Димой, начал понимать, как много нужно для этого знать и как много всего уметь. Плюс — иметь педагогический талант, который, как мне кажется, Шукаловичу было сложно раскрыть, когда он был аналитиком, и который он сейчас показывает, работая тренером с юношами.

— Хотите сказать, что следите за его работой в юношеской команде?

— Дмитрий многое нам об этом рассказывает. А, кроме того, даже со стороны видно, что спортсменам интересно с таким тренером работать, они восхищены им. Понимаю, что мои слова можно расценить, как дифирамбы, но считаю, что человек действительно этого заслуживает.

— Антон Бабиков дал на днях большое интервью, в котором подробно рассказал, чего именно не хватает ему на самоподготовке. Чего больше всего не хватает вам?

— Специалиста, который мог бы помочь со стрелковой подготовкой. Сейчас в Сочи мы приехали со сборной Тюмени, соответственно, нам часто помогают тюменские тренеры. Иногда ведь бывает важно, чтобы тебе банально после рубежа показали, куда ты стрельнул. Ты соотносишься со своими ощущениями, и уже по ходу делаешь анализ. Когда работаешь без тренера, ориентироваться приходится исключительно на то, что чувствуешь сам. А эти ощущения не всегда точны: где-то ветерок дунул, ты не заметил. Где-то чуть выстрел ушел, ты не заметил. И картинка смазывается.

— Общаясь в своем кругу с Бабиковым и Логиновым, вы не поднимали вопрос о том, что тренера по стрельбе хорошо бы просто нанять за деньги?

— Это было бы отлично, и, в принципе, возможно, просто сейчас мы и без того тратим на подготовку слишком много средств. Не только тех, что нам выделяют регионы, за что им большое спасибо, но и своих в том числе. Личных спонсоров у нас пока нет, и я на самом деле очень благодарен тому же Логинову, который своими силами вытягивает очень многие составляющие нашей подготовки.

— За счет спонсоров?

— Нет, за счет личных денежных средств. Поэтому, считаю, было бы просто неправильно навязывать ещё какие-то траты — на текущем этапе мы просто не можем их себе позволить. В конце концов у каждого из нас есть семьи, которые тоже требуют определённых вложений.

— Вы как-то сказали, что Логинов всегда был для вас ориентиром в том, как тренировался, как выступал в соревнованиях. Но в прежние годы Александр, даже формально находясь в команде, всегда был сам по себе. Сейчас, когда вы оказались в одной упряжке, отношение к нему с вашей стороны изменилось?

— Нет, я до сих пор отношусь к нему, как к выдающемуся спортсмену. Знаю, что, когда Саше надо, он способен любые горы свернуть. Если захочет, к сезону подготовится так, что в кубке России не проиграет ни одного старта — в этом я просто уверен. Хотя и без этого Логинов всё уже всем доказал. Завоевал медаль на Олимпиаде, кучу медалей на чемпионатах мира. Тренируется сейчас в свое удовольствие.

— Я не вижу в ваших словах логики? Если Логинов, как вы говорите, уже всё доказал и ему ничего не надо, какой смысл в том, чтобы продолжать тренироваться, вкладывая свои деньги не только в свою, но и в вашу подготовку, зачем? Вы ему этот вопрос задавали?

— Мне кажется, любому человеку тяжело вот так сразу взять и уйти из спорта. А, кроме того, Саша где-то уже сказал, что чувствует определённую ответственность. Они с Антоном Бабиковым сначала ведь только вдвоем тренировались. Наверное, решение не идти в команду и самим Антоном было принято отчасти потому, что есть Саша, которого после пропущенного сезона никуда не берут, и надо бы составить ему компанию, в плане подготовки. Эта ответственность друг перед другом, ощущение, что мы друг за друга в ответе, есть у каждого из нас. Потеряется одно звено, и команды не будет.

— Рабочие конфликты между вами случаются?

— Случаются, конечно. Первое время, когда мы только начинали вместе работать, я проявлял просто огромную тягу к тренировкам, и не до конца понимал, что с ребятами надо больше коммуницировать, что-то им предлагать. Например, на тот же тренаж вместе сходить. Я же просто брал и выходил на тренировку сам. Успел привыкнуть к такой работе в тот год, что формально ещё был в сборной, но тренировался, по сути, самостоятельно. В подобной ситуации очень быстро забываешь, что есть команда. В какой-то момент Антон, можно сказать, поставил меня на место. Сказал прямо: если мы решили, что идём к одной цели, значит, работать должны вместе. С тех пор все варианты тренировок мы обсуждаем совместно.

— У каждого из вас ведь есть личный тренер. Почему никто из этих специалистов не захотел подключиться к процессу?

— Это больше, наверное, бюрократический вопрос. У каждого из региональных тренеров есть свои группы есть на местах, спортсменов не всегда можно оставить. А самоподготовка — она как бы изначально подразумевает, что ты и работаешь сам, и на соревнования ездишь без тренера.

— Бывают моменты, когда заставлять себя работать становится совсем тяжко?

— У меня такого не случается. Наоборот, какой-то дополнительный заряд появился в последнее время, даже тормозить себя приходится. Не знаю, почему это раньше ко мне не пришло. С радостью отмотал бы время назад, и объяснил бы себе, 22-х летнему, когда только из юниоров пришел, всё, что понимаю сейчас. Если бы тогда так работал, наверное, гораздо большего достиг, чем сейчас имею.

— Логинов уже в Сочи сказал, что его главная задача на кубке Содружества — пробежать все гонки и получить от этого удовольствие. А как сформулировали бы свою задачу вы?

— Прежде всего я хотел бы получить контрольный срез того, что наработал летом. Понять, в каком состоянии сейчас нахожусь, куда нужно дальше двигаться. Второй момент —психологический. Это укрепление своих соревновательных качеств, понимания, что я, все-таки, не середнячок, а сильный, топовый спортсмен, который способен биться за самые высокие места. Третий пункт стрелковый, который меня и в прошлом году преследовал. Хочется добиться того, чтобы в нужный момент моя стрельба меня не подводила.

— На какую оценку вы остались собой довольны после второго места в спринте?

— Если брать по десятибалльной шкале, то, наверное, на «семь». Допустить два промаха было, конечно же, ошибкой. Но это чисто моя глупость, а не технический момент.

— В любой сборной команде тренировочные планы детально расписаны на весь сезон, а и иногда на четыре года вперед. Кто составляет такие планы для вашей команды, и как далеко они простираются?

— Сейчас рабочий план расписан у нас до самых важных стартов сезона.

— То есть, до мартовского чемпионата России?

— Нет, до Спартакиады сильнейших, которая в феврале пройдёт в Златоусте. Но мы пока ещё не определились с местом последнего сбора, не решили, где именно будем его проводить.

— А какие есть варианты?

— Я общаюсь с Петей Пащенко, который родом с Межгорья, он те горы местные неплохо знает, и советует ехать на Куртаж, там есть небольшая база. Не знаю, как ребята воспримут это предложение, но сам я хотел бы съездить туда. Будем разговаривать, и обсуждать. Может быть, нам придется разделиться: не всем ведь подходят определенные высоты. В биатлоне это нормальная практика, иногда даже команды внутри сборной делятся. Кто-то на одном и том же сборе предпочитает жить вверху, кто-то внизу. У всех разные организмы, все по-разному реагируют на акклиматизационные моменты.

А вот что и как мы будем планировать дальше, зависит от наших результатов.

— В большинстве видов спорта, фактически никогда не случается, чтобы люди, которые борются за одну медаль, в обычной жизни были друзьями. Вы готовы к тому, что внутри вашей тройки по мере продвижения наверх могут начаться трения?

— Я не знаю, как обстоит дело в других видах спорта, но в биатлоне почему-то так сложилось, что здесь все друзья ровно до момента, пока ты не пересек стартовую черту. Причём, вне соревнований отношения между людьми реально дружеские. Понятно, что на трассе случается разное, бывают достаточно жёсткие столкновения, но, тем не менее, после финиша они всегда улажены, и все продолжают совершенно нормально друг с другом общаться. У меня до сих пор это не всегда укладывается в голове.

— Хотите сказать, что, когда пришли в команду, подобного не ждали?

— Я не ждал, что люди могут быть реально настолько дружны, причём, искренне, независимо от того, какие команды и какие страны они представляют. Наверное, поэтому и принято говорить «биатлонная семья». Даже здесь это чувствуется. Мы можем, допустим, очень жёстко соперничать на лыжне с ребятами из Ханты-Мансийска, но вне соревнований прекрасно общаемся между собой. Можем зайти друг к другу безо всякого повода, о чем-то поговорить, над чем-то посмеяться. Потом вышли на старт, и снова непримиримые соперники. Но даже при этом в приоритете уважение. Сломал человек палку – отдай свою.

— Знаменитая история из прошлого, как на Олимпиаде-1972 в Саппоро у Александра Тихонова на первом этапе эстафеты сломалась лыжа, и немец Дитер Шпеер отдал ему свою, притом, что Германия была главным соперником сборной СССР. Правда сам Александр Иванович потом шутил, что так рявкнул на немца, что лыжа сама слетела у того с ноги.

— Ну вот тоже иногда думаю: может, сам факт, что у каждого из нас есть оружие за спиной, и влияет на то, что все такими дружелюбными становятся?