Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

На примере победителей канадского этапа Гран-при Тессы Вирчу и Скотта Моира специальный корреспондент «С-Спорт» Елена Вайцеховская рассуждает в блоге о том, каково это – второй раз входить в ту же воду, об умении терпеть и о том, что друг познается в беде, а тренер – в «кисс-энд-край».

Если вы не видели произвольного танца олимпийских чемпионов Ванкувера Тессы Вирчу и Скотта Моира, принесшего канадскому дуэту победу и мировой рекорд, перенесенный ныне на отметку 199,86, вы ничего не знаете о современных танцах на льду. Финальный выход танцоров в Реджайне стоит того, чтобы отложить все дела и найти в интернете трансляцию. Ну, а пока вы ее ищете, я позволю себе небольшой экскурс в прошлое. В олимпийский сезон 1998 года, когда олимпийские чемпионы Лиллехаммера Оксана Грищук и Евгений Платов поставили себе задачу стать первым дуэтом за всю олимпийскую историю, кто победил на Играх дважды.

Хотя, наверное, возвращаться воспоминаниями стоит в предыдущее четырехлетие: когда в олимпийский Лиллехаммер за вторым золотом приехали олимпийские чемпионы Сараево Джейн Торвилл и Кристофер Дин.

Мне тогда казалось, что мир фигурного катания должен быть в восторге от того, что самая легендарная в истории танцев пара вернулась «в ту же воду». На деле все обернулось совсем не так.
«Я очень люблю Джейн и Криса, - сказал мне выдающийся тренер тех времен Мартин Скотницки. – Но если они выиграют, это будет означать, что за десять лет, прошедших со времени их победы в Сараево, в танцах на льду не придумано ничего нового…»

Примерно то же самое я услышала тогда от еще одного выдающегося специалиста Натальи Дубовой: «Тяжело сознавать, что десять лет работы прошли впустую…»

В отличие от Скотницки, Дубова вкладывала в те слова совершенно реальную горечь: на предолимпийском чемпионате Европы в Копенгагене Торвилл и Дин опередили Майю Усову и Александра Жулина – пару, в которую Дубова вложила громадный кусок собственной жизни.

Почему же англичане не сумели победить в Лиллехаммере? Возможно, по той же самой причине, по которой те же самые Игры проиграл олимпийский чемпион Калгари Брайан Бойтано, который тоже возвращался в спорт за вторым, как все полагали, золотом. После поражения американец признался: «Наверное, все дело в том, что я должен был жаждать борьбы. Я же жаждал только победы».

После тех Игр в танцах воцарилась эпоха Грищук и Платова. Правда для того, чтобы победить на Играх еще раз, им пришлось сменить тренера – уйти от Натальи Линичук к Татьяне Тарасовой. Тогда далеко не все вообще понимали, почему, имея в группе столь сильный дуэт, Линичук решила сделать ставку на других спортсменов. Но чуть позже в конфиденциальной беседе мне объяснили, что с точки зрения послужного списка никакому тренеру невыгодно, чтобы у него побеждал один и тот же спортсмен. Так уж устроен спорт: множественные победы атлета говорят прежде всего о классе и таланте самого атлета. Когда же побеждают разные воспитанники одного и того же специалиста, это говорит о классе тренера.

Признаюсь честно: это объяснение застряло тогда у меня в мозгу настолько глубокой занозой, что я долго не могла воспринимать победу на Играх в Сочи Мэрил Дэвис/Чарли Уайта как безоговорочно справедливую: их превосходство в дуэли с Вирчу и Моиром выглядело далеко не очевидным. С другой стороны, разве на Олимпиадах бывает что-то безоговорочное?

А сейчас канадцы намерены биться за олимпийское золото не на жизнь, а насмерть. Более того, уже сделали к этому первый шаг, выиграв в марте чемпионат мира у двукратных обладателей высшего мирового титула Габриэлы Пападакис и Гийома Сизерона.

Оставляя любительский лед в 2014-м Тесса и Скотт оставили танцевальному миру множество ориентиров – куда идти и к чему тянуться. Но так получилось, что рискнув во второй раз сунуться в ту же самую олимпийскую «воду», они перепрыгнули эту планку сами. В Реджайне это стало окончательно очевидно: если год назад после достаточно спорной победы канадцев над французами многие были склонны считать Тессу со Скоттом прежде всего мастерами короткого танца, то своим стартом в Канаде олимпийские чемпионы вогнали гвоздь в самое сердце скептиков. «Мулен Руж» в их исполнении (я надеюсь, вы уже нашли видеозапись?) был блистателен, и был он вовсе не про результат в баллах. Скорее про то, как мало современный мир знает в танцах на льду об уровне партнерского взаимодействия.
Если бы на турнирах вручались тренерские призы, лауреатом канадского этапа я бы назвала, тем не менее, не Мари Франс Дюбрей/Патриса Лозона, к которым Тесса и Скотт перешли после Игр в Сочи от Марины Зуевой, а Николая Морозова, сумевшего за полтора года вытащить из небытия на вполне конкурентоспособный уровень Кейтлин Уивер/Эндрю Поже. Их прокату, благодаря которому фигуристы стали вторыми, Николай радовался так, словно катался сам.

О роли тренера у борта мне когда-то рассказал известный тренер Валентин Николаев, работавший в одной связке с Галиной Змиевской с олимпийскими чемпионами Оксаной Баюл и Виктором Петренко.
- Змиевская не подпускала к спортсменам даже нашего хореографа, - вспоминал он. – Понимала, что у борта в момент проката не может быть никого, кто может нарушить привычную атмосферу, поколебать настрой спортсмена. Вы знаете, например, что когда спортсмен катается, он всегда выбирает одного судью, но никогда не смотрит ему в глаза? Смотрит в точку бровей на переносице. Никто никогда этому не учит, но все делают имено так. Любой пристальный взгляд в глаза отнимает энергию. А они ведь слабые, когда уходят на лед. И всем нужна поддержка.

Слова тренера вспомнились, когда на лед вышла Анна Погорилая. Год назад спортсменка прекрасно выступила в серии Гран-при, стала третьей в финале. В Реджайне она справиться с произвольной программой не сумела – заняла в прокате лишь десятое место. И это был тот самый случай, когда не стоило даже гадать, что именно послужило причиной - травмированная спина, акклиматизация или отсутствие стартов. Достаточно было увидеть Анну рядом с тренером в «кисс-энд-край» и послушать их диалог в ожидании оценок, чтобы стала понятна глубина кризиса в отношениях.

На этом фоне вторая российская спортсменка Мария Сотскова ставшая на этапе второй за вице-чемпионкой мира Кейтлин Осмонд и сделавшая тем самым первый шаг к финалу, выглядела любимым и всеми обласканным ребенком – несмотря на то, что ее личный тренер Елена Буянова, к которой Маша два года назад перешла от Светланы Пановой, не сумела приехать в Реджайну по семейным причинам – к старту фигуристку готовили хореограф Ирина Тагаева и тренер Александра Самарина Светлана Соколовская.

Год назад в свой первый взрослый сезон Сотскова поставила перед собой нахальную (как тогда казалось) задачу войти в число финалистов – и к удивлению болельщиков действительно реализовала ее. После ее выступления я позвонила Буяновой – спросить, ставит ли она подобную задачу перед ученицей сейчас.

- Каждый спортсмен, выступающий в Гран- при, всегда хочет дойти до финала, - ответила тренер. – Маша не исключение. Тем более что в нынешнем сезоне на нее уже смотрят совершенно иначе, чем год назад, рассчитывают на нее. Понятно, что олимпийский сезон очень специфичен, иногда лидерам бывает выгоднее отказаться от выступления в финале Гран-при, но это не наш случай. Мы можем только работать и идти вперед – других вариантов нет. Я верю, что мы справимся. Маша знает, чего она хочет, очень много работает ради результата. В этом отношении они очень похожи с Александром Самариным, который тоже катается у нас в школе: если добились чего-то, уже никому этого не отдают. Самарин очень долго в этом сезоне раскатывал новые ботинки и так намял ногу, что за неделю до официальных прокатов не мог до нее дотронуться, не то, что кататься. Но каждый день он с восьми утра до девяти вечера был на катке. Занимался ОФП, джаз-классом, хореографией, терпел, не жаловался – и вот он, результат…

В Реджайне Самарин стал первым из европейских фигуристов, кто выполнил на соревнованиях (произошло это в короткой программе) пока еще уникальный каскад из четверного лутца и тройного тулупа, а в общем зачете стал третьим. Какое из этих двух достижений считать более значимым, я судить не берусь. Да и надо ли?

Комментируя завершившийся в Канаде этап, Татьяна Тарасова сказала:
- Должна сказать, что не разделяю восторгов в отношении Кейтлин Осмонд, пусть она и выиграла эти соревнования. Более того, считаю ее произвольную программу неудачной. В ней нет изыска, какой был в короткой программе «Эдит Пиаф», в которую я ностальгически влюбилась еще год назад, когда увидела впервые. Сейчас же, наблюдая за тем, как Осмонд катает «Лебединое озеро», вспоминала, например, о том, что под эту музыку у меня гораздо более убедительно в свое время каталась Саша Коэн. Но дело не в этом. А в том, что нельзя брать великую музыку Петра Ильича Чайковского, написанную им специально для балета, и делать из нее «просто программу». Это как катать «Лунный свет» Дебюсси и всю программу бегать по льду на зубцах. Осмонд не чувствует балетного стиля, и для меня это странно. Можно ведь, наверное, ради такой программы посмотреть балет – Майю Плисецкую, Диану Вишневу. Так что пока для меня канадка выглядит совсем неубедительно. Чего я не могу сказать, например, в отношении Жени Медведевой с ее «Анной Карениной». Пусть музыка немножко ей не по возрасту, но такую Медведеву мы еще никогда не видели. Поэтому смотреть на нее мне интересно. А на Осмонд – нет.

- А если говорить о мужском турнире?

- Знаете, когда человек влюблен, он не может быть объективным. Я же бесповоротно влюблена в Сему Уно.

- При том, что внешне японец далек от идеала фигуриста?

- Ну и что? Каждый раз, когда я вижу Уно на льду, испытываю абсолютное восхищение от его энергетики, от того, как он сочетает затянутые, почти рапидные шаги с дикой, безумной энергией тех или иных движений. Вы правильно сказали: внешне он не идеален. Если Юдзуру Ханю безупречен во всех отношениях, от Семы ты не ждешь красоты и изысканности. Я бы сравнила его с Барышниковым – с тем, как тот работал на сцене. Когда люди так самозабвенно работают, этим волшебством совершенно невозможно не проникнуться. Мой папа, когда был жив, любил говорить: если ты берешь себе выходные, значит, ты не любишь свою работу. Потому что от любимой работы человеку не требуется отдыхать. Таков Ханю, таков Уно, таков Натан Чен – они готовы кататься круглосуточно и только черпают в этом энергию. Эти трое уже перевернули мир мужского одиночного катания и продолжают его переворачивать.

- Вам не кажется, что то, что сделал в Канаде дебютант Гран-при Александр Самарин, мог еще пару лет назад сделать ваш бывший подопечный Максим Ковтун?

- Ковтун мог бы сделать гораздо больше. Я не рассчитывала, что Самарин покажет столь высокий результат, скажу честно. Вообще не рассчитывала на него в этом сезоне. Теперь же – после того проката, что увидела в Канаде, считаю его олимпийцем. И хочу искренне поздравить с этим всю бригаду Сашиных тренеров. Я очень люблю в спортсменах талант. Просто очень часто многие забывают, что иногда этот талант дается с рождения, а иногда его – а вместе с ним и новые возможности - открывает в человеке работа.

- Хочу спросить про парное катание и знаю, что сейчас услышу от вас еще одно признание в любви.

- Да, я люблю Алену (Савченко). Она расширяет рамки моего понимания о том, сколько времени человек может продержаться в большом спорте. Восхищает прежде всего то, что Алена не перестала любить то, чем занимается. Не хочу сказать, что считаю ее однозначно сильнейшей, собственно, им с Бруно (Массо) и не удалось победить в Канаде, но искренне восхищаюсь и преклоняюсь перед этой спортсменкой. Точно так же, как в танцах восхищаюсь Тессой Вирчу/Скоттом Моиром. У них совершенно потрясающий произвольный танец, прекрасно придуманный и прекрасно исполненный. Программа у Габриэлы Пападакис/Гийома Сизерона совершенно другая, но этим и прекрасно соперничество этих двух пар. И, конечно же, хотела отметить вторую канадскую пару (Кейтлин Уивер/Эндрю Поже). Коля Морозов, согласившись с ними работать, просто вернул Уивер/Поже к жизни, вытащил из небытия.

- Вас, как тренера, восхищает работа ваших канадских коллег Мари-Франс Дюбрей/Патриса Лозона, работающих сейчас с двумя сильнейшими парами мира?

- Я часто вспоминаю себя в этом возрасте, когда от количества идей, от желания реализовать их на льду просто разламывало голову. Мне кажется, Дюбрей и Лозон находятся сейчас в таком же состоянии. И результат мы видим на льду.