Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Победу всегда определяе целый комплекс составляющих, а не одна, пусть даже очень выдающаяся, черта, считает выдающийся специалист парного катания Тамара Москвина. По словам тренера, на результат в фигурном катании всегда влияют факторы, которые не зависят от качества проката. В интервью RT Москвина рассказала, почему не является сторонницей экспериментов в соревновательных программах, сравнила спорт с корпорацией по производству компьютеров и призналась, что пока ещё не готова думать об уходе на заслуженный отдых.

— После проката Анастасии Мишиной и Александра Галлямова в Москве вы так эмоционально реагировали, что не могу не спросить: что порадовало вас до такой степени?

— То, что ребята так хорошо выступили. У них был в некоторой степени нарушен график тренировок из-за различных обстоятельств, соответственно перед стартом я видела определённые недостатки. Зная, как ребята умеют собираться и выступать, мне было интересно: смогут они справиться с этим недостатком тренировок, или это как-то себя проявит. Смогли.

— Хотите сказать, что Настя и Саша прыгнули в своём произвольном прокате выше головы?

— Нет, зачем же так говорить? Они сделали хороший вариант того, на что были готовы. Хотя главная причина моей радости была даже не в этом. Мне понравилось их эмоциональное состояние и эмоциональное воздействие на публику, завод. Это гораздо более ценно, чем просто идеально отработать технически. В короткой программе ребята вальсировали на вальсе, как Наташа Ростова на своём первом балу, блестяще, на мой взгляд, передавали музыку. Хотя какие-то болельщики, судя по отзывам, всё равно нашли эту программу олдскульной, по-советскому старомодной. Всё раскритиковали — от подбора музыки до костюмов.

— И как на это реагировали вы?

— Никак. Главная цель соревнований у нас какая? Выиграть. Точнее даже не так: показать максимальный результат с помощью комплекса компонентов.

— Не так давно я разговаривала с Ильёй Авербухом на тему современности постановок, и, в частности, об олимпийской произвольной Мишиной и Галлямова. Он сказал, что, на его взгляд, время, когда программы строились на чередовании быстрых и медленных кусков, ушло.

— Не буду с Ильёй на эту тему дискутировать, но сама всегда относилась к подбору музыки исходя не из собственных пристрастий, а из характера спортсменов, для которых эта музыка предназначена. И из их способностей. Иначе говоря, не беру ту или иную музыку потому, что она считается более модной, и которую потом никто не помнит, потому что под неё катался каждый второй. Важно, чтобы музыка позволяла фигуристом максимально себя раскрыть и, как следствие, добиться успеха в соревнованиях. Чтобы пара выгодно отличалась от других. На этапе, где выступали Настя и Саша, публика была достаточно молодёжная, если вы заметили. И обе программы были приняты очень хорошо.

— На фигуристов, безусловно, выбранные образы сели, как влитые. Если бы главной целью сезона была победа в чемпионате мира, я бы даже не задала по этому поводу вопрос. Но сезон получился сугубо внутренним. Неужели не хотелось поэкспериментировать? Попробовать что-то совершенно нехарактерное, например.

— На это я вам отвечу просто. Цель любого спортивного соревнования — результат, а не эксперимент. Я с удовольствием и большим интересом наблюдала, например, за тем, как экспериментируют в своих программах Даша Павлюченко и Денис Ходыкин. Даже написала их хореографу Бетине Поповой — выразила своё восхищение по этому поводу. Но тут нужно понимать: победу всегда определяет целый комплекс составляющих, а не одна, пусть даже очень выдающаяся, черта. Сейчас же никто не рассуждает, насколько современными или, напротив, несовременными были постановки Елены Валовой/Олега Васильева или Натальи Мишкутёнок/Артура Дмитриева. Все помнят лишь то, что они были чемпионами. Замечу ещё, что в правилах соревнований — в той части, что предназначена для судей, нет такого критерия «программа». Поэтому мы говорим сейчас о чисто субъективной оценке. Успешная программа прежде всего та, что выполнена без ошибок.

— Я правильно понимаю, что эксперименты могут быть просто опасны, когда речь идёт о парах топ-уровня?

— Нет, неправильно. Просто для того, чтобы экспериментировать, существуют показательные выступления. А в соревнованиях задача иная. Понимаете, забраться на горку очень сложно. А свалиться с неё — плёвое дело. Это не какая-то истина, которую я сама себе придумала. Так в жизни устроено абсолютно всё. Возьмите корпорацию Apple: там что, много экспериментируют? Возможно, что да. Только в продажах это не отражается: своих конкурентов компания бьёт результатом.

— Когда вы только начинали работать с Александрой Бойковой и Дмитрием Козловским в роли консультанта, помогая основному тренеру этой пары Артуру Минчуку, мне запомнилась ваша фраза относительно Олимпийских игр в Пекине: «Если 80-летняя бабушка Тамара не сможет стоять у борта, рядом с парой должен быть надежный и профессиональный тренер». На Играх в Пекине вы, тем не менее, стояли у борта.

— Вместе с Минчуком. И могу сказать, что очень довольна тем, что Артур за время нашего с ним сотрудничества стал полноценным тренером, коллегой.

— Насколько сложными были для вас Игры в Пекине? Чувствовали свой возраст?

— Вообще не чувствовала. Для меня это была одиннадцатая Олимпиада. Одна, где выступала я сама, десять — со своими спортсменами. Поэтому опыт того, как держать свое физическое и психологическое состояние в нужных рамках, имелся большой. Был даже определённый эмоциональный подъем. В окружении тех тренеров, с учениками которых соперничали мои спортсмены, я точно не чувствовала себя слишком возрастной.

— Но рассчитывали-то вы, положа руку на сердце, наверное, на другой результат?

— Когда идёшь на соревнования, всегда есть «вилка».

— Выиграть, или проиграть?

— Ну, почему? «Вилка» между теми местами, которые спортсмены могут занять. Они могут выступить идеально, но не стать первыми. На результат в нашем виде спорта всегда влияют факторы, которые не зависят от качества проката. Чтобы эти факторы преодолеть, и нужно технически быть на голову выше. Возьмите разницу в баллах между тремя олимпийскими призёрами и высчитайте процент погрешности. И увидите, что она настолько невелика, что расстановка могла сложиться как в одну, так и в другую сторону. Вот и всё. Поэтому я всегда держу в уме «вилку».

— Мне очень понравилась задумка произвольной программа Александры Бойковой/Дмитрия Козловского «Анна Каренина», но честно признаюсь, не хватило танцевальности и, возможно, внутренней драматургии.

— Эстетическую сторону мы уже отчасти подработали и продолжаем этим заниматься. Та программа, которую вы видели на этапе в Сочи, была, я бы сказала, прежде всего технической. И задача у ребят была — сконцентрироваться именно на технической стороне. Сейчас же в трёх местах мы сделали вроде бы незначительные изменения, но благодаря им программа потихонечку превращается в спектакль, где чётко прослеживается как отсыл к известному сюжету, так и отношения героев между собой.

— Знаю, что обе ваших пары преисполнены намерений освоить и вставить в программу четверной выброс. В связи с этим вопрос: как вы относитесь к достаточно распространённому мнению, что ультра-си в парном катании не имеют большого смысла, поскольку влекут за собой повышенный риск получить серьёзную травму?

— Не могу вам пока сказать, как быстро у тех и других спортсменов получится подготовить этот элемент до того уровня, чтобы можно было вставлять его в программу, но что касается риска, задам встречный вопрос: вы когда-нибудь в прежние времена могли предположить, что наши девушки начнут массово прыгать четверные? Согласитесь, лет двадцать назад такая перспектива никому даже не пришла бы в голову. Травмоопасно ли это? Конечно. Но к этому нас привела жизнь.

Я вполне допускаю, кстати, что в какой-то момент Международный союз конькобежцев вообще захочет понизить стоимость таких элементов, чтобы свести к минимуму потенциальный вред, который может быть нанесён здоровью спортсменов. Просто я не люблю, когда об опасности четверных выбросов люди начинают говорить, опираясь на собственный негативный опыт. Предельная сложность требует совершенно иного подхода, и нам от этого, полагаю, никуда не деться — жизнь сейчас усложняется во всех отношениях. Вопрос только в том, готов спортсмен к этому, или нет. И насколько хорошо, правильно и безопасно он научен.

В плане отработки уникальных элементов сейчас, считаю, стало намного проще, чем раньше: есть страховочные лонжи, удочки, штанишки на поролоне, смягчающие соприкосновение со льдом, когда партнёрша приземляется, мягко говоря, не на ноги.

— На этапе Гран-при в Казани пару Ясмина Кадырова/Валерий Колесов выводил на старт Минчук. Означает ли это, что вы планируете потихонечку отходить от активной тренерской деятельности?

— Мы работаем достаточно большим коллективом, поскольку сейчас такие времена, что в одиночку результат просто не сделать. Но на соревнования посылаем того или иного специалиста, учитывая обстоятельства. Финансовые в том числе. Иначе говоря, один тренер едет сопровождать спортсменов, другой остается дома и работает с теми, кто остался. В Казани был Минчук, в Самару на пятый этап Гран-при с Бойковой/Козловским и Кадыровой/Колесовым поеду я, ещё у нас там выступает юниорская пара, с которой поедет наш хореограф Николай Морошкин, а потом останется на взрослую часть соревнований, чтобы помогать мне. У Коли в Самаре живёт мама, вот мы и решили, что это хороший повод её навестить. Если бы речь шла о каком-то другом городе, я бы поехала одна.

— Новая пара — это всегда дополнительные часы работы, дополнительный расход энергии, нервов. Хоть какие-то сомнения у вас были, прежде чем начать работу с этими фигуристами?

— Мы же взяли сначала девочку, партнёр появился позже. А сомнения… Знаете, я рассуждаю так: Артуру 33 года, мне 80, если сложить наш возраст и разделить пополам, получится немногим меньше 60-ти. Самый сок для тренерской деятельности, считаю. Разве плохая пара получилась?

— Отличная!

— Ну об этом и речь.

— Тем не менее, одна из ваших питерских поклонниц писала мне, что незадолго до Олимпийских игр вы выражали желание отойти от активной работы. Получается, передумали?

— Свое желание прекратить тренерскую деятельность я пока ещё не заверяла нотариально. Когда сделаю это, тогда и можно будет на эту тему говорить. И то не факт. Наша жизнь слишком часто меняется, чтобы строить далекоидущие планы. Это как с нарядами: сегодня мне может казаться, что я никогда в жизни не надену красные туфли, а завтра в магазине встретится красная пара, которую неудержимо захочется приобрести. Женщины даже в моём возрасте подвержены подобным порывам. Это же не криминально?

— С возрастом отношение к профессии меняется?

— Нет. Всегда говорю, что мне повезло: я имею возможность заниматься своим хобби так долго, как хочу. И мне за это ещё платят зарплату. Что до возраста, тренерская профессия в этом плане достаточно благоприятна: когда работаешь со спортсменами, настолько сильно погружаешься в их жизнь, что начинаешь чувствовать себя на тот же возраст. Алексей Николаевич Мишин как-то подарил мне футболку, на которой было написано: «Мне всегда 18. Остальное опыт». Так я и живу.