|
|
|
|
|
|||
Когда пишешь о спортсменах, оставивших спорт несколько лет назад, всегда требуется некое предисловие. Совместная «любительская» история пары Анжелика Крылова – Олег Овсянников закончилась почти сразу после того, как дуэт второй раз подряд выиграл чемпионат мира в 1999-м. У партнерши резко обострилась травма спины, из-за этого фигуристы были вынуждены отказаться от участия в очередном европейском (а затем и мировом) первенстве. Однако, со льда Крылова и Овсянников не ушли. В июле 2000-го подписали контракт с IMG, в декабре впервые выступили в чемпионате мира среди профессионалов, а год спустя выиграли этот турнир. Именно тогда – в 2001-м – я в последний раз видела Анжелику и Олега на льду. И сильно удивилась, узнав, что в конце прошлого года Овсянников вернулся в Россию из США, где жил и работал несколько лет, и некоторое время спустя возглавил сборную России по синхронному катанию. С этого и начался наш с ним разговор. - Я правильно понимаю, что вы вернулись в Москву, потому что вас заинтересовала предложенная должность? - Нет. Все случилось совсем иначе. Мы с Анжелой (супруга Овсянникова – бывшая фигуристка Анжелика Кирхмайер – прим. Е.В.) работали в Америке тренерами, занимались с фигуристами-танцорами. Правда, не в Ньюарке, где я долгое время катался, когда выступал с Крыловой в любительском спорте и занимался у Натальи Линичук, а в 40 минутах езды от Делавера. На катке, где работает известный тренер Уши Кеслер. У нее, если помните, тренировался трехкратный чемпион мира Элвис Стойко и какое-то время – канадская танцевальная пара Шэ-Линн Бурн и Виктор Краатц. Условия для работы были замечательными, поскольку в комплексе целых четыре катка. Год с небольшим назад, когда Анжела ждала ребенка и была на седьмом месяце беременности, я отправился проводить очередную тренировку. Стал для разминки играть вместе с ребятами в футбол. И закончилась эта игра тем, что я разорвал три связки коленного сустава. Ловил мяч, оступился и сам толком не понял, что случилось. Оперировали меня в Америке, и все это встало в такую сумму, что, заплатив ее, мы с Анжелой поняли, что продолжать оставаться в этой стране для нас уже не по карману. - У вас не было страховки? - Была. Но, как выяснилось, она была базовой и не предусматривала некоторых видов лечения. К тому же вышло так, что врач три месяца не мог решить, как именно проводить операцию: выяснилось, что помимо разрыва связок задет берцовый нерв. Мне постоянно назначали всевозможные процедуры и так - по мелочам - набежало 50 тысяч долларов. Травма случилась в августе, прооперировали меня в октябре – полностью заменили две связки. А, вернувшись на каток, понял, что за это время потерял процентов 80 своих учеников. Они просто перешли к другим тренерам. С этого момента, собственно, начались проблемы. Я остался в США один, Анжела полетела рожать в Австрию. - Почему в Австрию? - Она – гражданка этой страны. Ее мама – австрийка. Получить необходимую страховку для того, чтобы ребенок появился на свет в США, нам не удалось. Поэтому и решили, что из Австрии Анжела с ребенком вернется уже в Россию. А я занимался тем, что старался до отъезда продать все, что возможно, чтобы обеспечить нам хоть какие-то средства к существованию. - Если не ошибаюсь, в Делавере у вас был собственный дом? - Он и сейчас есть. Дело в том, что цены на недвижимостьв Америке упали настолько, что продавать дом было бы просто неразумно. Поэтому я закрыл его на ключ и уехал. - На какую перспективу в России вы рассчитывали? - Ни на какую. Ехал с одной-единственной целью: попытаться вылечить ногу. Все-таки, здесь друзья, родители. Думал о том, что и маленькую легче будет поднять с их помощью, и меня не оставят со своими проблемами один на один. Верил, естественно, что сумею найти хоть какую-нибудь работу. Поэтому когда мне предложили взяться за синхронное катание, согласился не раздумывая. Решил, что раз уж пока не могу никого тренировать, попробую себя на ниве бюрократии. - У вас не было при этом ощущения, что предложенная должность – некая фикция. Впору вспомнить, как в советские времена проштрафившихся специалистов ссылали «поднимать сельское хозяйство». - В своем кругу мы поначалу долго иронизировали по этому поводу. Однако чуть позже у меня случился разговор с Татьяной Тарасовой, который, признаться, произвел на меня большое впечатление. Она сказала: «Олег, никого не слушай. Ты все делаешь правильно. Тенденция развития этого вида спорта в мире такова, что он вполне может через несколько лет войти в программу Олимпийских игр». Я, кстати, сам слышал, что синхронное катание очень нравится нынешнему президенту ИСУ Оттавио Чинкуанте и он всячески этот вид спорта поддерживает. - Думаю, не сильно ошибусь, если предположу, что у большинства болельщиков (как и у меня, кстати) представление о этом виде спорта следующее: большая группа выбракованных из фигурного катания упитанных барышень, «хором» скользит по льду… - Вы абсолютно не правы. Абсолютно! Однажды мы выступали в каком-то шоу, в котором принимали участие шведы - чемпионы мира в синхронном катании. Вы бы только видели, что они вытворяют. Мы с Артуром Дмитриевым – так сказать, «настоящие» фигуристы – не поленились: вышли на лед, вытащили за собой еще кого-то и попытались повторить отдельные комбинации. Черта с два! У нас ничего не получилось. Шведы катаются на такой бешеной скорости, делают такие сложные перестроения, вращения, и все это настолько параллельно, что я, признаться, обалдел. Это по-настоящему зрелищно и интересно. Мы в парном катании бьемся, чтобы научить двух человек параллельно вращаться, а там – 16 спортсменов! - Что входит в ваши обязанности главного тренера? - В технические тонкости процесса я особенно не вдаюсь, для этого у команд – а их в России на сегодняшний день 22 - есть собственные тренеры. Однозначный лидер – питерский «Парадиз». Именно он представляет Россию на всех крупнейших соревнованиях. Главная наша проблема заключается в том, что синхронным катанием у нас в стране серьезно никто никогда не занимался. До меня главным тренером был Сергей Волгушев – человек в фигурном катании известный, но постоянно проживающий в Англии. Более того, тренирующий английскую команду. Поэтому все пребывало в запустении. Достаточно сказать, что еще в прошлом году чемпионат страны проводился по старой системе судейства, от которой весь мир отказался несколько лет назад. У нас нет ни одного своего судьи, который мог бы обслуживать международные соревнования. Я сейчас занимаюсь организацией специального семинара, чтобы у людей была возможность прослушать курс занятий, сдать экзамены и получить лицензию. Январский чемпионат страны будет проходить уже по новой системе. Для меня это в большей степени бумажная работа, но она необходима, если мы хотим реально составить конкуренцию сильнейшим командам. - Наша сборная, если не ошибаюсь, на последнем чемпионате мира заняла пятое место? - Да. И уже подготовила новые программы к сезону. Мне звонили из Питера, сообщали, что собираются на днях устроить контрольные прокаты. Кстати, на чемпионате мира «Парадиз» после исполнения короткой программы показал второй результат, проиграв лишь шведам, и получил малую серебряную медаль. Это напугало всех иностранцев до такой степени, что по произвольной программе нас на всякий случай убрали аж на седьмое место. Тем не менее, на следующем чемпионате у нас есть возможность выставить сразу две команды. Кто именно займет эту вакансию, выяснится на чемпионате страны. Кстати, приведу еще один беспрецедентный доныне факт: в качестве технического специалиста и контролера на этих соревнованиях у нас будут работать иностранцы. - Не сказала бы, что это – повод для гордости. - Другого выхода просто нет. Собственно, для этого мы и проводим семинар. Я заранее предупредил все клубы, что отныне ни одна команда на первенстве страны не будет представлена судьей, который не прошел аттестацию. Причем, те, кто претендует на получение аттестата международного уровня, будут проходить все обучение на английском языке. - Бурную вы развили деятельность. - А как иначе? Давайте предположим, что синхронное катание действительно становится олимпийским видом. С моей точки зрения это – совершенно реальная медаль. Пусть бронзовая. Бронза на Олимпийских играх, как мне кажется, очень хорошее подспорье всей команде. Но чтобы все это стало реальным, мы должны быть во всеоружии уже сейчас. - Признайтесь, тяжело было уходить из спорта? - Как ни странно, нет. Мы с Анжеликой в свое время сделали определенную глупость, что подписались на выступления в Stars on Ice. Cчитаю, это было моей ошибкой. Я должен был сначала – до того, как подписать контракт – дозвониться Тому Коллинзу (Том Коллинз – владелец всемирно-известного тура Champions on Ice – прим. Е.В.). Сообщить, что мы с Анжелой катаемся и готовы ему показаться. С его сыном Майклом я всегда был в очень хороших отношениях, многим помог в свое время попасть к Коллинзу в тур. Но получилось так, что мы поддались на уговоры Джузеппе Арены, с которым тогда встречалась Анжелика, и заключили контракт с IMG. С одной стороны, это оказалось неплохо: без контракта с этой компанией мы никогда бы не оказались в числе участников профессионального чемпионата мира. Если помните нашу программу Buffalo Bill с которой мы выиграли в Вашингтоне, - на тему знаменитой истории любви ковбоя и индианки - она была поставлена как раз для Stars on Ice и почти во всех штатах шла «на ура»: Из 70 шоу зал вставал 45 раз. Думаю, что этот факт не понравился тогда многим. Stars on Ice – очень маленькая семейка. В которой не очень любят, когда кто-либо из новичков начинает обращать на себя повышенное внимание публики. Мы же, напротив, стремились именно к этому. В результате на следующий сезон контракт с нами уже не подписали. Возможно, посчитали это опасным. - Почему? - Видимо, русские в качестве звезд там не очень нужны. Потом мы периодически выступали в каких-то шоу, подписали кратковременный контракт с мюзиклом Ромео и Джульетта в Германии. Еще через какое-то время Анжела на три месяца уехала в Австралию. Я ни в коей мере не считал себя вправе вмешиваться в ее личную жизнь, но понимал, что думать о совместных выступлениях уже не стоит. - Сейчас вам легко находить общий язык с теми, с кем катались и соперничали в прошлой жизни? - Я очень доволен тем, что за всю свою жизнь в фигурном катании ни с кем не испортил отношений. Поэтому мне легко. Даже Лена Кустарова – моя партнерша, с которой мы расстались в 1994-м, встретила, как родного, словно никакого расставания не было. Сразу пригласила к себе на каток – помогать. Сейчас ведь почти у всех наших танцоров одна проблема – обязательные танцы. Все уперлись в набор элементов, в уровни сложности, а основу забросили. И это на мой взгляд – самое большое наше упущение. Сложность вроде бы есть, а базы подо всем этим – никакой. - Надо полагать, вы рассуждаете уже как консультант танцевальной сборной? - По штатному расписанию я называюсь «ведущий специалист». Естественно, предполагается, что я буду отвечать за танцы. Сейчас ими занимается Татьяна Тарасова и я очень рад, что мне выпал шанс поработать с ней вместе. Как говорится, перенять опыт. Кстати, президент федерации фигурного катания Валентин Писеев, как мне показалось, долго ко мне присматривался, прежде чем предложить эту работу. Это интересно. Тренеры у нас есть. И дети очень хорошие. Но нужно постоянно помогать. Деньгами, условиями… Нужно создать систему. У нас же все слишком разрозненно. Каждый работает сам по себе по принципу «Бери больше, кидай дальше». В той же Америке, напротив, все приближается к той системе, которая когда-то была в СССР. У Игоря Шпильбанда, например, есть солидная база для подготовки: свой лед с восьми утра до пяти вечера, на котором тренируются только танцоры. Никакого хоккея там нет в помине. У нас же с одной стороны вроде бы катки новые открываются, но лед для фигурного катания постоянно приходится выкраивать. У кого полтора часа, у кого – два. А больше всего мне бы хотелось взять школу. Мне вообще нравится организационная работа, это – мое. Хотя с таким же удовольствием я готов стоять на льду и тренировать детей. Вот только ногу вылечу… 2007 год
|
Фигурное
катание - Спортсмены 
