Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Я летела вниз по лестнице, не разбирая дороги. Выплеснувшаяся из чьего-то стакана кока-кола окатила меня с головы до ног. Зато на глазах у десятка коллег, сгрудившихся перед последним и самым неприступным кордоном входом в раздевалки, я протаранила этот кордон и влетела - как была - в купальнике в коридор, по которому шел Женя Садовый. И тут поняла, что не могу произнести ни слова.

А ведь пятью минутами ранее я захлебывалась от потока слов, комментируя для TV этот самый долгожданный финал первого плавательного дня, а за моей спиной и с обеих сторон то же самое делали десятки телерепортеров.

И как было иначе? Во всех предыдущих заплывах вопреки всякой логике фавориты один за другим покидали свои лидерские дорожки, ошеломленные в секунду рухнувшими надеждами.

Да и мы все, признаюсь, дрогнули после фальстарта, виновником которого впервые в жизни стал сам Садовый. Когда, преодолев первую половину дистанции 200 м вольным стилем, он проигрывал почти корпус Андерсу Хольмерцу из Швеции, хотелось просто зажмуриться и закричать от отчаяния. Но именно в этот момент я услыхала сорванный голос главного тренера сборной Глеба Петрова:

«Пошел. Ей-Богу, пошел!»

- Ему всегда важна только победа, - рассказывал весной на отборочном чемпионате Содружества тренер Садового Виктор Авдиенко. - И если результат оказывается ниже, чем предполагалось, значит, вина в том была соперников.

И вот теперь, стоя в тесном коридорчике, он беззвучно шевелил губами, которые никак не хотели слушаться. Наконец прошептал: «Пить...»

И вдруг как-то взахлеб начал рассказывать:

- Я же утром - в предварительном заплыве - старт завалил. Правда, все равно чувствовал, что приплыву первым, но, когда уже в финале встал на тумбочку, почувствовал, что меня затрясло. Мелькнуло ощущение, что судья на старте намеренно затягивает сигнал, и я не удержался, упал в воду. А перед вторым стартом присел отдышаться и вдруг - не поверите - увидел, именно увидел, как у меня колотится сердце. И ноги враз стали ватными. Правда, в воде прошло. А перед последним поворотом понял, что все в порядке.

- Плыл и не верил?

- Да я и сейчас не верю. Не могу поверить.

Волосы он сбрил весной. Тогда, после выигранного заплыва, давшего ему право называться олимпийцем, он разоткровенничался, сидя рядом со мной на полупустой трибуне «Олимпийского»:

- Понимаете, дело не в том, что обостряется ощущение скорости. Когда пловец бреет голову, то как бы отрешается от всего ради единственной цели.

Когда в воскресенье в Барселоне он подошел ко мне после награждения и традиционного круга почета по голубому, как вода, ковру перед трибунами, мне бросились в глаза побелевшие костяшки, пальцев, в которых была зажата медаль, и накрепко закрученная вокруг запястья лента.

- Не обидно, что сотую не дотянул до мирового рекорда?

- Немножко. Сил не хватило. Взвесился сегодня перед заплывом - за сутки два с половиной килограмма потерял.

- Это твоя первая Олимпиада. Скажи честно, был бы счастлив, если бы занял не первое, а второе место.

- Нет. Даже если бы проплыл быстрее рекорда мира, но проиграл - нет.
Полчаса спустя призеров, а если быть точным (учитывая полное отсутствие вопросов к Хольмерцу и Антти Касвио) - только Садового, отдали на растерзание журналистам.

- Господин Садовый, кто ваши родители?

- С трех лет меня воспитывает только мама. Она по профессии парикмахер, но сейчас не работает. Я могу себе позволить содержать семью.

- Изменилась ли ваша жизнь в связи с политическими изменениями в вашей стране?

- Раньше я меньше думал о том, что когда-нибудь наша основная тренировочная база под Москвой может превратиться в дом отдыха или в дискотеку с рестораном.

- Можете ли вы хорошо питаться, иметь все, что хотите?

- Я, к сожалению, не застал того момента, если он был, когда спортсмены в нашей стране не имели никаких проблем. Но нам все же намного легче, чем остальным.

- Ожидали, что в вашей жизни когда-нибудь наступит такой день?

- Я не ожидал, что в этот день мне придется говорить о политике.
Сменив тему, один из журналистов стал довольно бестактно выпытывать у Садового подробности двух операций, упоминание о которых он обнаружил в памяти олимпийского компьютера. Я же вновь вспоминала весенний разговор с Авдиенко:

- Знаете, я был потрясен, когда зимой Женьке из почки вырезали камень с яйцо величиной. И он на десятый день после снятия швов полез в воду и начал тренироваться, несмотря на то, что врач вокруг него в истерике бегал.

А его Женька, с которым Авдиенко возится уж который год, ничуть не смущаясь многочисленной аудитории, излагал очередную, для него совершенно очевидную теорию:

- Я ведь поэтому и не болел серьезно ничем (это при врожденном-то пороке почки!), что всегда заставлял себя работать. И организм привык постоянно сопротивляться любым болячкам.

- Ну теперь-то ты можешь сказать, что чувствуешь себя, как олимпийский чемпион? - спросила я Садового у выхода из бассейна.

- Хочу еще выигрывать. И главное - знаю, что это абсолютно реально. Наверняка теперь знаю. На 400 метров. И в эстафете.