Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Четырехкратного олимпийского чемпиона Александра Попова на выходе из бассейна не искал никто из журналистов. Четвертое место, занятое в заключительном финале субботы в комбинированной эстафете, стало для россиян слишком сильным ударом.

И все-таки Попова ждали. Немного поодаль от выхода стоял Вячеслав Фетисов. Олимпийский чемпион, трехкратный обладатель Кубка Стэнли. Руководитель Федерального агенства по физической культуре, спорту и туризму.

По лицу Фетисова легко читалось, что стоять у бассейна он будет до тех пор, пока не дождется Попова.

- Не укладывается в голове то, что пишут сейчас о Попове некоторые газеты, - сказал он вместо приветствия. - Утонул, не доплыл...

Никому не приходит в голову, что четыре года назад Попов поставил на карту самое дорогое - собственное имя. Поступил так, как может поступить лишь очень сильный, по-настоящему великий человек. Потому, что понимал: за ним нет никого.

Попов появился у выхода совсем поздно. Его долго не отпускали с бортика. Сфотографироваться на память, понимая, что вместе с ним из плавания уходит целая эпоха, хотели все, включая Майкла Фелпса, Иана Торпа, президента и чиновников Международной федерации плавания, волонтеров...

А на следующее утро из Олимпийской деревни Попов, член МОК, перебрался в Hilton - официальный отель Международного олимпийского комитета. Там мы и встретились.

СДЕЛАЛ ВСЕ, НА ЧТО БЫЛ СПОСОБЕН

Разговору предшествовала забавная картинка. На то, чтобы преодолеть 50 метров - от входа в гостиницу до лифта, - ему потребовалось 50 минут. На каждом шагу его останавливали просьбами сфотографироваться, дать автограф. Солидные в своих олимпийских униформах дамы и господа становились в очередь, глядя на российского пловца с нескрываемым, почти детским восхищением. «Попофф... - приглушенно разносилось по холлу. - Попофф...»

Наконец, наш разговор начался.

- Думаю, мой первый вопрос вас не удивит. Что случилось?

- Я, честно говоря, сам еще не успел этого понять. На тренировках, в разминках все было нормально до последнего дня. Чувствовал и мощь, и скорость, и технику. Но стоило встать на старт - все куда-то исчезало.

Это было страшное чувство. Когда прыгаешь в воду, начинаешь работать руками, ногами и при этом - будто стоишь на месте. Еще ужаснее то, что я совершенно не волновался. Словно выступаю не на Олимпийских играх, а в предварительном заплыве чемпионата России.

Соответственно не было нужной концентрации. Это чувствовалось по тому, как получались, а точнее, не получались старты, финишные касания. Мы с тренером привыкли детально разбирать каждое выступление - делать своего рода работу над ошибками. И я давно пришел к выводу, что быстро плыть не получается тогда, когда не хватает ощущения соревнований.

- Может быть, не стоило выходить на церемонию открытия?

- Это нисколько не утомило. Может быть, перебрал эмоций - удержаться от них на церемонии было трудно. Хотя не думаю, что это сыграло негативную роль. Скорее всего, оказался не готовым к такому повороту событий. Сейчас можно говорить что угодно: устал, не собрался... Не сделал - вот что главное.

Честно вам скажу, было очень обидно слышать, что я проиграл чуть ли не специально, - мол, плыл не в полную силу. Такое могли сказать люди либо небольшого ума, либо те, кто совершенно меня не знает. Я просто не представляю, что такое плыть не в полную силу. И если уж выходил на старт, никогда не давал слабинки. Делал все, что был способен сделать. Хотя понимал прекрасно: когда эта нить постоянно находится в натяжении, она может лопнуть в любой момент.

МЫ ПРОДОЛЖАЕМ ЖИТЬ ИЛЛЮЗИЯМИ

- Каким было ваше первое ощущение, когда поняли, что не попали в финал стометровки?

- Таким и было: что не попал в финал. Не испытывал при этом никаких эмоций. В какой-то степени я уже успел привыкнуть и перестал удивляться тому, что на Олимпийских играх случаются порой запредельные для понимания вещи. Причем понял это даже не на прошлой Олимпиаде. А еще в Атланте в 96-м. Там я смог все это выдержать. В Сиднее оказался бессилен. Здесь, в Афинах, было еще тяжелее.

Не мог отделаться от ощущения, что меня повсюду сопровождает какой-то злой рок. В день первого старта потерял телефон. В субботу, когда пришел на финал эстафеты, обнаружил, что забыл в Олимпийской деревне тренировочные плавки и полотенце. Пришлось разминаться прямо в соревновательном костюме. Геннадий Геннадьевич (Турецкий. - Прим. Е.В.) потерял любимые очки, в которых всегда ходит на соревнования. Перерыл всю комнату, сумки, карманы - впустую. А после соревнований очки так же непредсказуемо нашлись.

- Не думали о том, чтобы вообще отказаться от дальнейших стартов после неудачи на стометровке? Или хотя бы не выступать в заключительной эстафете?

- Я был обязан идти до конца. За мной стояла команда. Понимал прекрасно, что до тех пор, пока мое имя значится в стартовом эстафетном составе, у них есть надежда. Которая жила до последнего. До того момента, когда я коснулся финиша.

- Не преувеличивайте. Надежда умерла куда раньше - после первых двух этапов.

- Для тех, кто понимает в плавании, - да. И то не для всех. Остальные продолжали верить, что произойдет чудо. А я ведь не волшебник.

- Что вы чувствовали, наблюдая, как развиваются события на дистанции? Горечь, раздражение?

- Все намного сложнее и объемнее, нежели просто вина какого-то конкретного спортсмена или тренера. Сама система, которая существует в российском спорте, уже не просто буксует, а на глазах откатывается назад. Россия уже не та страна, которая была когда-то в составе СССР. Надо менять все - отношение к спорту, к людям, к тренировкам.

Мне было по-настоящему жалко ребят. Не только пловцов. Всех, кто уже начал выступать. Начало-то оказалось аховым. Поэтому и настроение в Олимпийской деревне царило соответственное. Никто ничего не мог понять. Гандболисты рассказывали, что тренеры по два с половиной часа заставляют их разбирать сорокасекундный эпизод игры. Что толку его разбирать столько времени? Понятно, что тренеры тоже люди и тоже начинают нервничать. Но получается, что все свое раздражение они выплескивают на своих же спортсменов.

Обидно. Ведь все это прогнозировалось. Профессионалы предсказывали такой исход событий еще четыре года назад - после Игр в Сиднее. Но никто так и не сделал выводов. Люди, которые руководят системой, продолжают жить иллюзиями. Пребывая в уверенности, что все неудачи - временные.

Российский спорт - это даже не вчерашний день. Слишком сильно в мире все изменилось. Огромный шаг сделали спортсмены других стран - как в физическом плане, так и в моральном. Далеко вперед ушли методики, фармакологические разработки. А мы все так же стоим на месте. Привыкли думать, что дешево - оно сердито. А дешево - это дешево.

ПОХЛЕЩЕ НАРКОТИКА

- Как вы сейчас оцениваете опыт этих Игр? Что сильнее - желание как можно быстрее выбросить все воспоминания из головы или извлечь из них хоть какой-то положительный опыт?

- Наверное, я сейчас скажу очень жестокую и кощунственную вещь, но было нужно, чтобы все случилось именно так. Нужно прежде всего нашим руководителям. А возможно, и руководителям государства. Чтобы все наконец поняли: то, что на самом деле происходит с российским спортом, это катастрофа. И чтобы все вместе мы начали из этой катастрофы выбираться.

- В апреле вы проиграли выборы на пост президента Всероссийской федерации плавания. В вас по-прежнему осталось желание что-то сделать для своего вида спорта в масштабе России?

- Мое желание не имеет никакого значения. Насколько мне известно, никакой перевыборной конференции осенью не будет. Планируется лишь выслушать отчет нынешнего руководства.

- А если эта конференция станет выборной, выставите свою кандидатуру еще раз?

- Сейчас я бы уже сильно об этом подумал.

- Ожидали, что конкуренция в плавании за последний год вырастет настолько серьезно?

- Это нормальный процесс. Просто за четыре года, которые отделяют одни Игры от других, народ успевает подзабыть, насколько непредсказуемы эти соревнования. За год до Игр обычно проходят какие-то крупные турниры. Ты видишь, как работают люди, на какой результат они готовы. Все ведь достаточно очевидно. Но когда оказывается, что на Играх ситуация становится совершенно иной, впору растеряться.

- Помните, как несколько лет назад мы с вами беседовали на тему ухода из спорта? Тогда вы сказали, что закончите плавать, как только почувствуете, что больше не способны побеждать. Не жалеете, что не ушли год назад?

- Спорт затягивает похлеще наркотика. Кажется, что еще немного, еще шажок - и вот он, пьедестал. А потом этот шаг делаешь и вдруг понимаешь, что перед тобой - стена, которую ни обойти, ни перепрыгнуть, ни перелезть через нее. Для любого спортсмена желание достичь чего-то большего - естественно. Об этом мечтал и я. Тоже, наверное, закономерно, что не получилось. Когда-то это должно было произойти.

- По крайней мере теперь можете с уверенностью утверждать, что все, что только может случиться в большом спорте, вы испытали на своей шкуре.

- Это действительно так. Не думаю, что что-то еще сможет меня удивить. Но ни о чем не жалею.

100 МЕТРОВ - СО СТОРОНЫ

- Ваши поклонники заполонили Интернет рассуждениями, что Попову надо всего лишь пару лет отдохнуть, а потом собраться и выступить в Пекине. Или хотя бы на чемпионате мира в Монреале, который пройдет в следующем году.

- В эти игры я больше не играю. 14 лет тренировок, режима, переездов, соревнований - это слишком много. Понимаю, что еще на год меня хватит. Но - не хочу.

- Возможно, вам будет интересно: отец Питера ван ден Хугенбанда сказал в Афинах, что его сын в Пекине понесет флаг Голландии на церемонии открытия Игр. Заметил при этом, что через четыре года Питеру будет абсолютно все равно, какой результат он покажет.

- Это они сейчас так думают, имея за спиной успех. А когда подойдет время встать на тумбочку, все окажется иначе. Он точно так же будет стремиться победить. Не уверен, кстати, что это получится. Учитывая, насколько уже сейчас уплотнились результаты в спринте, с большой долей уверенности можно предположить, что через четыре года мировой рекорд на стометровке вольным стилем будет уже 47,5-47,3.

- Победу ван ден Хугенбанда на стометровке вы видели?

- Да. Мне было интересно увидеть этот заплыв со стороны. К тому моменту я уже успел отойти от собственного выступления. Смотрел не как человек, который мог бы сам выступать в этом заплыве вместо кого-либо из финалистов. А как профессионал. А вот заставить себя включить телевизор в пятницу, когда разыгрывался финал на дистанции 50 метров, так и не смог. Было слишком тяжело. По-своему больно, что ли...

ПОСЛЕ ИГР Я УЕДУ В ТАЙГУ

- Ваши ближайшие планы по линии МОК уже известны?

- Надо встретиться и созвониться со множеством людей - меня ведь все потеряли, поскольку потерялся телефон. Пообщаться с руководством, со спортсменами, съездить в Олимпийскую деревню, по возможности поддержать тех, кому еще предстоит выступать. Предполагается, что я буду принимать участие в трех церемониях награждения: на мужском трехметровом трамплине в прыжках в воду, где выступают Дмитрий Саутин и Александр Доброскок, в гимнастическом турнире на перекладине и в метании копья. Если, конечно, в этих видах не случится совсем уж непредсказуемых для России сюрпризов.

- А что, можно отказаться?

- Отказался же вице-президент МОК Виталий Смирнов приезжать на плавание. Хотя, насколько мне известно, специально просил, чтобы его поставили на церемонию награждения призеров на дистанции 50 метров вольным стилем...

- После Игр вы возвращаетесь в Москву или сразу поедете отдыхать?

- Не исключено, что куда-нибудь поеду. Чтобы скрыться от всех, спокойно обо всем подумать, настроиться на то, чтобы начать заниматься совсем другими делами.

- Место, где можно уединиться, уже есть на примете?

- У меня жена из тайги, да и сам я из Сибири. Уголков, где не ступала нога человека, там предостаточно.