Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Любой вратарь в концовке финальной встречи при благоприятном счёте зафиксировал бы мяч и не торопился бы вводить его в игру, а Игорь Акинфеев поступил иначе и фактически помог ЦСКА победить. Об этом в интервью RT заявил Валерий Газзаев, говоря о финале Кубка УЕФА 2005 года. По его словам, на протяжении всей весны того розыгрыша он убеждал игроков, что они способны добраться до решающего матча, а в перерыве финальной игры не кричал, а пытался раскрепостить подопечных. Специалист также объяснил, почему отказался работать в Европе, и прокомментировал высказывание Валерия Карпина об уровне российских футболистов.

— У меня была заготовлена под начало разговора дежурная фраза о том, что 20 лет пролетели, как один день, но думаю на самом деле о другом. О том, что уже более десяти лет вы не работаете в футболе. Отрывать себя от тренерской профессии было больно?

— Не скажу, что больно. Всё-таки тренерской деятельностью я занимался на протяжении 25 лет, и на этом пути случалось очень много побед. Начиная с 1989-го, когда я получил предложение возглавить владикавказский «Спартак», хотя в то время я еще учился в высшей школе тренеров. Это была первая лига. Утверждал мою кандидатуру первый секретарь обкома партии, причём к нему мы, как сейчас помню, приехали с двукратным олимпийским чемпионом по вольной борьбе Сосланом Андиевым, Царство ему небесное. И в один день Андиев был назначен министром спорта, а я — главным тренером «Спартака».
Первую тренировку с той своей командой я, наверное, не забуду никогда. Три вратаря, шесть полевых игроков, непонятно во что одеты, обуты. Но как раз тогда я впервые почувствовал отчаянное и уже чисто тренерское желание сделать результат. Уже на второй год мы выиграли первое место в лиге, причём обеспечили себе выход в высшую лигу за два или три тура до конца чемпионата. А там, замечу, участвовали такие клубы, как «Зенит», московский «Локомотив», «Пахтакор», другие команды бывшего Советского Союза.

— Этот период вашей тренерской карьеры я прекрасно помню.

— Я к чему это говорю: с того самого момента и на протяжении 25-ти лет с каким бы клубом я ни работал, моя команда всегда была либо чемпионом, либо в первой тройке. На мой взгляд, это достаточно хороший послужной список, чтобы не испытывать ностальгии по профессии.

— Наше с вами личное знакомство началось не в самый приятный момент вашей карьеры, когда вы уходили из московского «Динамо», подав в отставку после разгромного поражения от «Айнтрахта». Потом была ещё одна отставка — в 2003-м. Сейчас же думаю: если бы не тот кратковременный, но болезненный уход с поста главного тренера ЦСКА, вы сумели бы привести команду к победе в 2005-м?

— Тогда, конечно, сложилась непростая для меня ситуация. Я ведь не сам ушёл, меня просто убрали из команды, под тем предлогом, что руководство клуба хочет попробовать поработать с иностранным специалистом. Причём произошло это после того, как ЦСКА стал чемпионом страны. Меня, помню, вызвали к руководству, стали что-то объяснять, но я даже не дослушал. Спросил: «Ко мне есть претензии? Нет? Всего хорошего!»

— Были слишком сильно обижены?

— Ну а как мне было всё это воспринимать? Как справедливое решение? Потом даже шутил. Мол, готов, чтобы меня увольняли каждый год, при условии, что клуб, с которым работаю, будет становиться чемпионом.

— Какие-то свои тренерские взгляды вы тогда пересмотрели?

— А зачем мне было их пересматривать? Претензий-то ко мне действительно не было. Я ведь начал с того, когда принял ЦСКА в 2002-м, что запустил мощнейшую трансферную систему. 14 футболистов выставил на трансфер, молодых игроков взял. До сих пор, кстати, очень благодарен Евгению Гинеру, который меня во всём тогда поддержал. Думаю, что никакой другой президент клуба по тем временам не поддержал бы главного тренера в желании одномоментно выставить на трансфер такое количество игроков. Но уже в первый год мы с нашей молодой командой забрали кубок России, выиграв в финале у «Зенита», а в чемпионате страны стали вторыми — при итоговом равенстве очков с «Локомотивом» проиграли «золотой» матч.

— Предложение Гинера вернуться на пост главного тренера ЦСКА в 2004-м вы приняли сразу?

— Да я никуда и не уходил, собственно. Перестал руководить тренировочным процессом, не вмешивался в него, но контракт со мной разорван не был. Ну а когда стало очевидно, что всё разваливается, нужно было просто спасать команду. Шла она тогда на седьмом месте, до конца чемпионата оставалось 12 игр и задачу нам ставили попасть в тройку.

— Тогдашняя ваша установка выиграть 10 матчей подряд и стать чемпионами выглядела, честно говоря, авантюрой.

— Но ведь мы эти десять матчей выиграли? Оставалось две игры дома с «Крыльями Советов» и «Динамо», которое тогда боролось за выживание. Мне нужно было одну игру из двух выиграть, и мы становились чемпионами. Но получилось две ничьи, и чемпионом стал «Локомотив». Это вообще самый неприятный момент моей тренерской жизни.

— Получается, что именно тот сезон наряду с отставкой запустил в вашем сознании всепоглощающее желание добиться успеха, причём не только внутри страны?

— Я всегда ставил перед своими командами максимальные задачи — амбиции в этом плане никуда не делись. Да и видел, что команда готова к тому, чтобы побеждать.

— Павел Садырин когда-то сказал мне, что принимать решения тренер всегда должен с наглым видом, даже когда сам до конца не уверен в правильности этих решений. Знаю, что перед финалом кубка УЕФА вы постоянно твердили команде, что они обязательно одержат победу, не могут не выиграть. А сами были в этом уверены?

— Да. Для этого были основания, объясню, какие. В 2004-м, если помните, мы попали в группу Лиги чемпионов, где помимо нас играли «Пари Сен-Жермен», «Порту» и «Челси», и достаточно успешно провели все игры. Если бы Вагнер забил пенальти дома с «Челси», мы прошли бы со второго места дальше. Но он не забил, мы остались третьими и в итоге попали на весеннюю часть стыковых матчей кубка УЕФА. И на первом же сборе, где, как обычно, озвучивались цели и задачи клуба на сезон, я сказал: нам нужно в этом году выиграть кубок страны, национальное первенство, суперкубок России и попасть в финал Лиги Европы.

— Какой была первая реакция команды?

— Хихиканье. Такие, плохо сдерживаемые смешки. Пришлось минут 40 воспитывать, нацеливать на результат.

— В печатных выражениях или в непечатных?

— В нормальных абсолютно. Я просто попросил ребят ответить самим себе на вопрос: для чего они играют в футбол? Ради денег, или ради титулов? Объяснил, что титулы, которые мы будем вместе зарабатывать, останутся на всю жизнь. В отличие от денег.
С того самого момента и каждый божий день — на завтраках, теоретических и тактических занятиях, в тренировках, я говорил: наша задача попасть в финал Лиги Европы. Тем более, что первый матч 18 февраля дома с «Бенфикой» мы выиграли, а ведь все тогда прогнозировали, что именно «Бенфика», будет победителем финала в Лиссабоне. Шансов, что там окажется «Спортинг», было поменьше.

— Что происходило у вас в голове при счёте 0-1?

— Конечно, было очень сложно. Но здесь тоже важна предыстория. В Португалию мы прилетели за неделю до матча, разместились не в Лиссабоне, а в небольшом отельчике на берегу Тихого океана, чтобы никто лишний раз не беспокоил. За день до игры перебрались в город, провели предыгровое занятие, утреннюю разминку, а когда уже выезжали на стадион, наш автобус окружили португальские болельщики и начали скандировать: 0:5! 0:5! Типа — никто не сомневается, что именно с таким счётом мы «Спортингу» в финале и проиграем.

Я, как обычно, зашёл в автобус последним, обратился к ребятам, пожелал им хорошей игры и хорошей победы, сел на своё место, и тут вдруг все начали хлопать. В унисон. Вся команда.
— До такой степени все были заряжены на игру?

— Не то слово. Я повернулся и не увидел ни одной улыбки. Только сосредоточенность и какая-то запредельная концентрация. Сейчас вам об этом рассказываю, а у самого аж дрожь идет по телу. Наверное, в тот момент и появилась мысль: «Сегодня наш день!».

— Вы помните, что сказали команде в перерыве?

— Конечно, помню. Ещё в ходе игры мысленно подбирал слова, которые были бы простыми и в то же время понятными каждому. Видел, что ребята сильно волнуются и понимал, что должен любым способом это волнение снять. Это было очень важно. Поэтому в перерыве, как только все мы оказались в раздевалке, совершенно спокойно сказал, что все мы, тренеры, игроки, первый раз в жизни играем в финале, который раньше в лучшем случае смотрели с трибун или по телевизору. Что мы уже добились очень большого успеха, сделали то, о чем столько времени мечтали. И добавил, что этот матч для всех нас — наш шанс войти в историю. Выиграем, значит, будем рассказывать о нём много лет спустя своим детям и внукам. А вот если проиграем, то, наверное, всю свою жизнь будем об этом упущенном шансе сожалеть.
Думаю, меня все тогда услышали. Во всяком случае во втором тайме и гол забили очень быстро, и игра поменялась.

— А 74-ю минуту воспроизвести по памяти сможете?

— Когда мы вели 2:1?

— Когда промахнулся Красич.

— Милош тогда вышел на замену, выскочил с вратарём один в один и пробил выше ворот. Тут же последовала мощная атака «Спортинга» с правой стороны на наши ворота. Игорь Акинфеев пошёл на ближнюю штангу, так что португальский нападающий бил по дальней. А фактически по пустым воротам. Но мяч в эту дальнюю штангу и угодил, отскочив Акинфееву в руки.
В подобной ситуации любой вратарь, тем более когда выигрываешь 2-1, да ещё в таком матче, лег бы, прижав мяч к себе, и взял паузу. Игорь же сразу сделал пас — на Карвалью. Тот обыгрывает защитника, отдает мяч Вагнеру... Мы сидели на скамейке, я даже успел подумать: ну, метр там всего, неужели промахнётся? Вагнер забил, и фактически игра была решена. И всё это — в течение одной минуты.

— Как считаете, победа в Лиссабоне была потолком тогдашнего ЦСКА?

— Она придала всем очень большую уверенность. Если помните, в 2008 году мы в Кубке УЕФА выиграли все шесть игр группового этапа и на мой взгляд та команда была даже сильнее, чем в 2005-м. Тогда я как раз ввел в основу двух молодых игроков Павла Мамаева и Алана Дзагоева. Для того, чтобы играть на достойном уровне в Лиге чемпионов, нам оставалось усилить две позиции — флангового защитника и опорного полузащитника. Но в том сезоне, к сожалению, наши с ЦСКА пути разошлись.

— Если брать тот золотой для клуба период, кого из игроков вы могли бы назвать великим?

— Не стану выделять кого-то одного. Великой была сама команда. Акинфеев, братья Березуцкие, Сергей Игнашевич, Юрий Жирков, Евгений Алдонин — игроки национальной сборной. Вагнер и Карвальо — игроки бразильской сборной. Олич — игрок хорватской сборной, Красич — сербской. Причём, и бразильцы, и Красич были приглашены в свои национальные команды уже будучи игроками ЦСКА. Согласитесь, это говорит о том, насколько продуманной и тщательной была трансферная политика клуба. Причём, брали-то мы совсем молодых. Того же Акинфеева я приметил ещё в детской команде — обратил внимание на каком-то турнире на то, как уверенно он играет ногами. Даже фамилию на бумажке записал. Тогда ЦСКА подыскивал вратаря, мне, как это обычно бывает, со всех сторон начали навязывать те или иные кандидатуры, но я сказал помощникам: «Приведите мне этого мальчишку». Был удивлён, кстати, когда узнал, что Игорь в нашей же армейской школе тренируется.

А сейчас могу сказать, что реально счастлив, что работал с такими талантливыми футболистами.

— Можно ли было тогда предположить, что Березуцкий, Игнашевич, Гусев станут тренерами, а Акинфеев продолжит играть и спустя два десятка лет?

— Ну так и Вагнер по сей день играет в Бразилии во втором дивизионе, Юра Жирков до 37 лет играл в сборной России, Березуцкие закончили карьеру в 36, Игнашевич в 39. Все они всегда находились в хорошем игровом тонусе, показывали результат. Мы очень много работали над этим, у нас был серьезный тренировочный процесс. Поэтому люди и играли на хорошем уровне еще столько лет.

— У вас было сожаление, когда Акинфеев объявил после домашнего чемпионата мира, что не будет больше выступать за сборную?

— Ну, конечно, было. Считаю, что Игорь и по сей день мог бы успешно там играть. Но упрекать его в том, что он решил сосредоточиться исключительно на клубе, не считаю правильным. Это настоящий пример патриотизма, служения своей команде, своему народу, своей стране. Хотя у Игоря были приглашения из европейских клубов. Меня лично спрашивал Арсен Венгер и по поводу Акинфеева, и по поводу Аршавина, когда мы встречались.

— Вы не советовали Акинфееву уезжать?

— Разговор такой у нас был, но для того, чтобы поменять клуб, нужно ведь иметь не только приглашение, но и желание игрока. Считаю, что Игорь всё в своей жизни сделал правильно.

— Сейчас, когда Акинфеев стал легендой ЦСКА, так говорить легко. А в те годы я много раз слышала, что он просто не решился терять гарантированное благополучие в ЦСКА ради неясного будущего в другой стране.

— Возможно, что и так. Вратарь — это достаточно специфическая позиция, которая не позволяет бездумно идти на риск. Тем более что Акинфеев уже успел заработать в России большой авторитет.

— Когда после победы в Лиссабоне вас чествовали в Осетии, первым из самолёта с кубком УЕФА в руках вы выпустили Вениамина Мандрыкина, который вообще не играл в финале. Это было сознательное действие с вашей стороны?

— Мандрыкин же сам из Владикавказа, поэтому я ему и сказал, когда мы приземлились: «Выходи, Веня, поднимай кубок».

— То есть, просто дали возможность игроку получить свою минуту славы?

— Можно сказать и так.

— После победы в Лиссабоне вам предлагали возглавить какие-то западные клубы?

— Конечно, предлагали. Со мной тогда связался Энди Роксбург, который отвечал в УЕФА за тренеров в Европе, и я впервые приехал на форум элитных тренеров Европы и мира в швейцарский Ньон.
Туда ежегодно приглашали 20 наиболее успешных специалистов, которые чего-то добились в Лиге Чемпионов или Лиге Европы, они, и я в том числе, проводили семинары, различные сессии, обсуждали различные темы, так или иначе связанные с футболом. На форум в обязательном порядке приезжали представители ФИФА, выслушивали мнения авторитетных специалистов по тактике, по индивидуальным тактическим действиям игроков, даже по бегущей рекламе. То есть, это было очень серьёзное мероприятие. Я 5 лет в нём участвовал. А в год, когда мы взяли кубок УЕФА, меня попросили сделать доклад по тактической схеме 3-5-2. Объяснить принципы игры, принципы обороны, средней линии, атаки. Там же, собственно, велись разговоры и в частном порядке. Но я сразу решил для себя, что предложения куда-то перейти не рассматриваю в принципе.

— Потому что работа тренера — это прежде всего язык. А кроме того, было слишком велико желание остаться в ЦСКА с перспективой каждый год выигрывать национальное первенство, участвовать
в Лиге Чемпионов, в Лиге Европы. Интересно же.

— Валерий Карпин в подкасте у Федора Смолова не так давно сказал, что за последние 20 лет футбол в Европе сильно ушел вперед, в него научились играть все, а вот российские игроки, напротив, перестали выделяться. И уже не имеют превосходства даже перед теми иностранными середняками, которых раньше обыгрывали по всем параметрам. Вы согласны с этими словами?

— Для того, чтобы делать такие заявления, сравнивать наших игроков, с иностранными и рассуждать, ушли они вперёд или не ушли, надо участвовать в турнирах на хорошем международном уровне. Только тогда, мне кажется, можно сравнивать и давать оценки. А огульно говорить, что наши игроки не смогут… Почему не смогут? Тот же Арсен Захарян играет в одной из лучших команд Ла Лиги, зачем-то его туда пригласили?

— Но ведь даже навскидку видно, что на ключевых позициях в большинстве сильных российских команд играют в основном иностранцы.

— Как раз в нынешней ситуации я считал бы правильным больше доверять российским игрокам.

— Давать им возможность больше играть, чтобы люди не теряли форму?

— Совершенно верно. Не закрывать им дорогу. Вот смотрите, у нас сейчас появились молодые футболисты в ЦСКА, в московском «Динамо», в «Локомотиве». Я готов аплодировать Михаилу Галактионову, у которого в предпоследней игре на поле было 11 российских игроков. Это невероятно важно особенно сейчас, когда мы находимся в изоляции. Если бы сегодня мы участвовали в Лиге чемпионов, в Лиге Европы, я бы ещё понял необходимость включать в состав сильных легионеров. Но держать в команде 7-8 иностранцев среднего уровня, куда это годится?

— Вы верите, что выиграть с российской сборной чемпионат Европы сможет нынешнее поколение тренеров?

— А почему нет? У нас хорошие тренеры. Сергей Семак стал прекрасным специалистом, тот же Галактионов растет в «Локомотиве». Проблему я вижу в другом. Даже сейчас, когда мы находимся в изоляции, молодым российским тренерам не слишком доверяют.

— Имеете в виду какой-то конкретный пример?

— Ну давайте возьмем московский «Спартак». Почему сейчас его должен тренировать иностранный специалист? Почему Сергей Игнашевич, который прекрасно себя показал в тренерской профессии, работает не в тренерском штабе ЦСКА, а в Калининграде? Я навскидку примеры привёл, как понимаете, но их хватает.

— А игра «Зенита» — это следствие тренерского гения Семака, или больших газпромовских денег, которые много чего тренеру позволяют?

— Ну вот вы рассуждаете, как очень многие ваши футбольные колеги и некоторые специалисты со стороны. При чем тут деньги? Что, у «Краснодара», «Локомотива», «Динамо», ЦСКА, или «Спартака» их меньше? «Спартак» только в нынешнее межсезонье потратил на трансферы 60 миллионов. Пригласил игроков. И где они все? Что касается Семака, я считаю, что это большое искусство, держать команду на протяжении семи лет.

Один раз выиграть чемпионат страны — это не проблема. А вот удерживать результат из сезона в сезон совсем другая работа. Надо все время держать игроков в тонусе, мотивировать, и чем старше и богаче они становятся, тем эта задача сложнее.

— Вам часто приходилось опускать кого-то из игроков на землю после больших побед?

— Регулярно. А у вас в семье, когда росли дети, всё бывало гладко и тихо?

— Нет, конечно.

— Ну так, то же самое и здесь.

— Знаю, что в определенном возрасте человек начинает чаще думать не о том, что успел сделать в своей жизни, а о том, от чего отказался. Есть ли у вас в душе подобные сожаления?

— Мне кажется, в жизни каждого всегда находятся моменты, думая о которых понимаешь, где можно было поступить иначе, чего-то избежать, что-то улучшить. Но я не склонен о чём-то сожалеть. Всё-таки Господь Бог дал мне возможность максимально реализовать свой спортивный потенциал, да и человеческий тоже. У меня прекрасная семья, прекрасные дети, шестеро внуков. Сами подумайте: что я ещё могу самому себе пожелать?