Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет
Главная
От автора
Вокруг спорта
Комментарии
Водные виды спорта
Гимнастика
Единоборства
Игры
Легкая атлетика
Лыжный спорт
Технические виды
Фигурное катание
Футбол
Хоккей
Олимпийские игры
От А до Я...
Материалы по годам...
Translations
Авторский раздел
COOLинария
Telegram
Блог

Футбол - Тренеры
Олег Романцев: «МОЕЙ ЖЕНЕ ФУТБОЛ НЕИНТЕРЕСЕН»
Олег Романцев
Фото © Григорий Филлипов
на снимке Олег Романцев

Когда-то он сам сказал, что на футбольном поле всегда кто-то таскает рояль, а кто-то на нем играет. В бытность защитником Олегу Романцеву, наверное, чаще приходилось выступать в роли таскающего. Сейчас же он собственноручно расписывает партитуры, оставаясь в любой игре главным исполнителем. Во всяком случае, все, с кем мне приходилось беседовать о Романцеве, сходились в одном: московский «Спартак» - это команда, полностью вылепленная его руками. Соответственно, российская сборная в значительной мере - тоже.

- В одном из своих интервью актер Олег Янковский сказал, что к своей профессии надо относиться серьезно, но не всерьез. А как вы относитесь к вашей профессии - футболу?

- Я всегда помню, что это - игра. Во многих странах футбол возводится в ранг политики, в Колумбии, как известно, футболистов даже убивают, но от этого футбол не перестает быть игрой. Очень серьезной игрой, от которой зависит не только настроение миллионов людей, но и экономика.

- А чем объяснить, что при всей серьезности футбола существует столько анекдотов и поговорок, с ним связанных? Начиная с того, что «Было у отца три сына...»

- «Двое умных, а третий - футболист?»

- Именно.

- Объяснить несложно. Профессиональный футбол, как, впрочем, и многие профессиональные занятия, требует абсолютного фанатизма. В свое время великий бразильский футболист доктор Сократес сказал, что организм человека, который 15 лет занимался профессиональным футболом, можно сравнить с организмом 90-летнего старика. При огромных физических затратах игрок тратит еще и массу времени. Учиться чаще всего становится некогда. Есть и такая закономерность: из отличников - тихих и усидчивых пай-мальчиков - практически никогда не получаются спортсмены высокого класса. Футболисты - тем более.

- На мой взгляд, отличник и интеллектуальный человек - это несколько разные вещи.

- Согласен. Но интеллект требует постоянного развития. Футболисты настолько устают на тренировках, что ни читать серьезную литературу, ни тренировать память большинство из них бывает просто не в состоянии. Вот и получается, что, скажем, рассказал кто-то анекдот, футболист посмеялся - и тут же забыл.

- А вы запоминаете анекдоты?

- Я вообще-то и учился хорошо. Так что можете считать, что я отношусь к другой категории. Но хочу вам сказать, что дураков среди футболистов ничуть не больше, чем в любой другой профессии. А выдающиеся люди встречаются. Тот же доктор Сократес, который, между прочим, на самом деле доктор. Что же касается поговорок, то мне ближе та, что любит повторять Николай Старостин: «Дураки в футбол не играют».

- Я приведу вам еще одно высказывание. Замечательный тренер по прыжкам в воду Татьяна Максимовна Петрухина сказала как-то, что добиться высочайших результатов в спорте способны или очень умные люди, или, мягко говоря, недалекие. Потому что, как показывает практика, нервная система последних гораздо менее подвержена стрессам и срывам. В вашей многолетней тренерской жизни наверняка встречались и те, и другие. С кем интереснее работать? С теми, кто склонен анализировать, размышлять, или с теми, кто в любой ситуации будет примитивно выполнять вашу установку?

- Если игрок начнет подвергать мои установки сомнениям, со мной он работать не будет. Я не сторонник того, чтобы просто навязывать свое мнение, готов выслушать и чужое, но когда решение мною принято - требую беспрекословного подчинения.

- Мне, кстати, приходилось слышать, что вы очень злопамятны.

- Это действительно так. В прошлом году, например, Цымбаларя я гноил три месяца. Естественно, было за что. Зато в этом сезоне он признан лучшим игроком чемпионата.

- Какая из ваших команд, в том числе и тех, в которых вы играли сами? вам кажется наиболее близкой к идеалу?

- Пожалуй, нынешний «Спартак». В нем собраны наиболее разноплановые игроки, и, соответственно, футбол в их исполнении наиболее разнообразен. Интеллектуальный и в то же время мощный: мало кто из соперников способен перебегать или смять команду. Хотя, в плане зрелищности, я склонен считать тот «Спартак», в котором играл сам, более интересным. Там было больше импровизации. Были игроки, которые могли на крошечном кусочке поля творить шедевры. В то время, кстати, шло непрерывное, доходящее до абсурда противопоставление интеллектуального, я бы сказал, кружевного футбола Бескова и мощного, техничного - Лобановского. Но при всем моем уважении к Лобановскому и Бескову, которых я считаю великими тренерами, мне кажется, что идеал на самом деле заключается в единении этих стилей. Поэтому и считаю нынешний «Спартак» более современным, чем тот, в котором играл я. Хотя, доведись им встретиться на одном поле, не знаю, на какую бы из команд поставил.

- Видимо, всем тренерам свойственна ностальгия. Ваш волейбольный коллега Вячеслав Платонов тоже не раз утверждал, что «его» волейбол был в творческом плане гораздо интереснее нынешнего.
- Это, кстати, легко объяснить. Чем более современным становится спорт, тем тяжелее придумать в нем что-то новое. Когда в футболе бразильцы придумали систему «четыре-два-четыре», весь мир несколько лет подряд воспринимал ее как новаторство. Потом несколько лет подряд гремел знаменитый оборонительный вариант итальянцев «каттеначчо», потом не менее знаменитый «тотальный» футбол голландцев. За последние же лет десять в футболе не появилось ничего кардинально нового. Ничего.

Я думаю, что если проанализировать развитие любой науки - физики, математики, то и там какому-либо открытию всегда предшествовал период достаточно длительного застоя. Скорее даже не застоя, а поиска. Но это не значит, что изменений нет вообще. Вы обратили внимание, насколько сильно футбол начал расти вверх? Уже не редкость футболисты под два метра ростом. Когда я играл в «Спартаке» сам, мы значительно уступали физически таким монстрам, как «Кайзерслаутерн». Не думаю, что сегодняшний «Спартак» или сборная выглядят слабее, чем любая из европейских команд. Да и по своим техническим данным наши игроки превосходят большинство европейцев.

- В таком случае почему нашим футболистам так катастрофически не везет ни на чемпионатах мира, ни в розыгрыше Лиги чемпионов? Даже сейчас, когда сборная России вышла в финальную часть чемпионата Европы, а «Спартак» - в четвертьфинал Лиги чемпионов, ликование в футбольных кругах идет такое, словно эти достижения не промежуточный этап, а предел болельщицких мечтаний.

- Не в обиду вам будь сказано, подобные вопросы довольно часто задают дилетанты. Рассуждать можно бесконечно долго. Прежде всего Россия - страна северная. У нас нет такой генетической культуры футбола, которая всю жизнь существует в Бразилии.

- Как нет ее в Германии, Голландии... Да и бразильцы, если мне память не изменяет, выигрывали чемпионат мира за всю историю всего четыре раза.

- Футбол хорошо развивается в странах, где заниматься им можно круглый год и с утра и до вечера. Причем с детства. А у нас, бывает, человек приходит в команду, а у него нет элементарных навыков. Надо удивляться не тому, что периодически выигрываем. Причем не у самых слабых команд. Говорить о стабильном успехе можно будет тогда, когда мы понастроим тысячи полей, найдем возможность платить хорошие деньги специалистам, начнем вкладывать деньги в детский футбол. Чтобы мамы не наказывали мальчишек за порванные в игре ботинки, не отводили за ручку на фигурное катание, а говорили: «Играй в футбол!» Кстати, в той же Германии в футбольных турнирах играют дети, начиная с пятилетнего возраста. И поражение немецкой команды на любом уровне расценивается болельщиками как катастрофа.

- Так, может, причина именно в психологии? В том, что поражение российской команды не расценивается ни на каком уровне как катастрофа? Лет десять-пятнадцать назад мне приходилось наблюдать восторги спортивных чиновников по поводу выхода какой-то из команд в 1/16 Кубка чемпионов, в то время, как в хоккее да и во многих других видах спорта второе место на Олимпийских играх считалось трагедией.

- Футбол - это не любой вид. Это - футбол. Посмотрите, какая аудитория собирается на стадионах! Политики, люди искусства, ученые. Финал чемпионата мира смотрели все! Какой еще вид спорта может таким похвастаться?

- Я говорю сейчас не о высшем футбольном уровне, а о российском футболе. Вы не находите, что критерий оценки успеха в нем несколько занижен как для игроков, так и для тренеров? Возможно, я действительно рассуждаю как дилетант, но в моем представлении великий футбольный тренер - это тренер, подготовивший как минимум команду - чемпиона мира. Остальные - просто хорошие специалисты. Или не очень хорошие. И знаю, представители очень многих видов спорта относятся к российскому футболу с легкой иронией.

- Это обычная ревность к виду спорта, который более популярен, более высокооплачиваем. Зависть, если хотите.

- Если следовать вашей логике, то Ростропович должен отчаянно завидовать Богдану Титомиру.

- Ну, это несравнимые вещи. Но я считаю, что быть игроком спартаковского дубля предпочтительнее, чем олимпийским чемпионом по спортивной ходьбе.

- Вы серьезно?

- Конечно. Потому что футболистов знают все, а Андрея Перлова - никто.

- Но вы-то знаете.

- Знаю. Потому что кроме футбола меня интересуют очень многие вещи.

- Какая формулировка вам ближе: «Романцев - типичный представитель футбола» или «Романцев - нетипичный представитель футбола»?

- Абсолютно нетипичный. Кстати все, что я делаю, я делаю из чувства противоречия. Именно поэтому, кстати, взялся за три должности: хотел доказать, что все это можно успешно совмещать. И доказал, вы не находите?

- Когда вы поняли, что «Спартак» в этом году (1995 - прим. Е.В.) не станет чемпионом страны, это было поводом для расстройства?

- Ничуть. Знаете, когда выигрываешь год, другой, третий, причем за несколько туров до конца чемпионата, то острота восприятия победы теряется. В этом году доходило до того, что на трибунах наши же болельщики начинали болеть против нас. Нам забивают - они радуются. И я вполне могу их понять: впервые в чемпионате появилась интрига. Можете себе представить, «Спартак» в прошлом году обеспечил себе победу за пять туров до финиша, стал чемпионом, выиграл Кубок, и вот начинается новый розыгрыш, и на наш первый матч с «Дин-Газом» пришло 800 зрителей! А когда мы проиграли несколько игр и шли на девятом месте, на стадионы стали ходить по 15-20 тысяч.

- Насколько для вас важно, какого мнения о вас ваши же игроки?

- Очень важно. Я думаю, у нас взаимное уважение, и мне не хотелось бы когда-либо убедиться, что это не так.

- А какой результат сборной на чемпионате Европы и «Спартака» в Лиге чемпионов вы посчитали бы удовлетворительным?

- И там и там - попадание в число четырех лучших команд. Это - очень реально. Если ставить перед командами задачу победить, это значило бы заведомо вылететь на первом этапе.

- Так сложилось, что конец карьеры главного тренера в любом виде спорта практически никогда не бывает благополучным. Ваши предшественники на посту главы сборной тоже уходили из команды не очень хорошо.

- Жду ли я этого?

- Ну, скажем, готовы ли к тому, что может наступить момент, когда вы окажетесь крайним?

- Быть готовым к такому, наверное, нельзя. Но я не боюсь. Не потому, что не честолюбив, напротив. Но считаю, что частая смена работы в каком-то отношении человеку необходима. Нельзя из года в год ставить себе максимальные задачи и относиться к ним с первоначальным энтузиазмом. Задача должна заставлять не спать ночами. А какая это задача - вопрос второй.

- Значит ли это, что не спать ночами вы способны, даже если после сборной окажетесь в дворовой команде?

- Безусловно. И переживать буду, поверьте, ничуть не меньше.

- Конкуренции со стороны других тренеров вы тоже не боитесь? Или просто пока ее не чувствуете?

- Я считаю, что чувство конкуренции должно присутствовать постоянно. Равным образом, как и опасение за свое место.

- Вы же сами только что сказали, что не боитесь его потерять.

- Ну я не могу сказать, что сижу сейчас, разговариваю с вами и боюсь, боюсь... Меня гораздо больше заботит то, как играет команда. В «Спартаке» меня вообще нельзя было снять, я поэтому и контракт не подписывал. Боязнь другая - потерять своих болельщиков, упасть в их глазах.

- Мнение болельщиков после неудачных игр вас очень задевает?

- Меня вообще легко задеть. Иногда до смешного доходит: в лифте с какой-нибудь бабулькой сталкиваюсь, а она мне: «Ну что же вы вчера...» Тьфу ты, думаешь, божий одуванчик, а туда же! Ерунда вроде, а настроение портится.

- А сколько времени вы можете не говорить о футболе?

- Я-то могу долго. Я склонен считать, что довольно неплохо разбираюсь в искусстве, литературе, могу вам стихи почитать. У меня фотографическая память: достаточно бывает взглянуть на страницу, чтобы запомнить ее целиком, вплоть до запятых. Поэтому я очень быстро и очень много читаю. Но ни разу не встречал собеседника, которого во мне интересует что-либо, кроме футбола. Хотя, с другой стороны, было бы, наверное, еще хуже чувствовать, что футбол никому не интересен.

- Вам приходилось хоть раз оказываться в компании, где не знали бы, кто вы такой?

- Такого не было ни разу. Не потому, что я так безумно популярен, а потому, что я не люблю компании. Вытащить меня куда-то - проблема. Да сейчас и приглашать практически перестали, зная эту мою особенность.

- Сколько лет вы женаты?

- В этому году отметили двадцатилетие.

- А могли бы вспомнить, как познакомились с женой и о чем тогда с ней разговаривали?

- Познакомились-то на футболе. Жена у меня сама гимнастка, а на футбол ее привела подруга. Но вопрос хороший. Потому что о футболе мы точно не говорили. Первое время жена мужественно встречалась с моими друзьями, с их женами, которые постоянно ходили на футбол, но как-то сказала, что в футболе она ничего не понимает, он ей абсолютно не интересен и, если я не собираюсь в ближайшее время с ней развестись, то она была бы мне очень признательна, если дома ни на какие футбольные темы мы говорить не будем. Так что вот уже двадцать лет единственное место, где я не говорю о футболе, - это мой дом.

- Какие-то семейные традиции у вас существуют?

- Не знаю, можно ли это назвать традицией, но когда мы проигрываем, жена всегда готовит блинчики с мясом. Считается, что я их люблю.

- А на самом деле не любите?

- Для меня еда - это процесс потребления белков, жиров и углеводов. Не более того. Хотя, как сибиряк, я, наверное, люблю пельмени.

- Сами готовить умеете?

- Да, конечно. Яичницу с колбасой. Хотя, если с колбасой, то скорее всего пригорит. Я ничего не умею. У меня в доме жена - и баба, и мужик. Понимаю, что это ужасно плохо, но факт есть факт.

- Какие еще недостатки вы за собой знаете?

- Ужасно боюсь высоты. Хотя живу на двадцать первом этаже. Я однажды залез на пятиметровую вышку на глазах всей команды.

- И?

- Пришлось слезть.

- Господи, стыдно-то как!

- Главное - соответствующим образом все обставить. Я хоть и не прыгнул вниз, но лица не потерял.

- Вы представляете себя на пенсии?

- Упаси Бог! Я вообще не представляю, что могу однажды проснуться, а идти никуда не надо. Я и отдыхать-то по этой причине не умею - начинаю мучиться от безделья. Не читается ничего, крокодил не ловится, телевизор не смотрится. Организм нагрузки требует.

- Нагрузка, надо полагать, футбол?

- Естественно. Или какие-то другие игры. Никогда не мог заставить себя просто бегать. Знаете, много лет назад я как-то попал на завод и увидел, как люди работают на конвейере. Я испытал настоящий шок. И с того дня понял, что нет ничего ужаснее монотонной работы.

- Я как-то читала, что в Америке на конвейерное производство стараются не брать негров - от монотонности они просто сходят с ума.

- Я не негр, но представить себя на конвейере... Или бегающим сорок два километра...

- Вам никогда не приходило в голову, что в представлении тех же американцев футбол - достаточно монотонная игра. Во время чемпионата мира один американский болельщик написал в Los Angeles Times, что он просмотрел все матчи от первого до последнего и пришел к выводу, что (цитирую) «надо быть идиотом, чтобы полтора часа практически безрезультатно гонять мяч, и идиотом вдвойне, чтобы на это смотреть».

- В Америке же совершенно отсутствует культура футбола. Там привыкли в любой игре вести статистические подсчеты, а при счете 0:0 что подсчитаешь? Истинный футбольный гурман получает удовольствие совсем от другого. Естественно, счет важен - это итог. Но когда я, например, вижу комбинацию, замысел, пусть даже не доведенный до логического завершения, то получаю колоссальное эстетическое удовольствие. А счет 10:10 для меня, как для профессионала, является в первую очередь свидетельством того, что и у той, и у другой команды ни к черту не годится оборона.

- А жертвовать ради футбола вам приходилось многим?

- Наверное, нет. В этом отношении я счастливый человек. Никогда по большому счету не был поставлен перед выбором. Другой вопрос, многим ли я бы пожертвовал? Думаю, что да.

1995 год

© Елена Вайцеховская, 2003
Размещение материалов на других сайтах возможно со ссылкой на авторство и www.velena.ru