Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет
Главная
От автора
Вокруг спорта
Комментарии
Водные виды спорта
Гимнастика
Единоборства
Игры
Легкая атлетика
Лыжный спорт
Технические виды
Фигурное катание
Футбол
Хоккей
Олимпийские игры
От А до Я...
Материалы по годам...
Translations
Авторский раздел
COOLинария
Telegram
Блог

Игорь и Тамара Москвины: «Лед для двоих»
Глава 17. ЯПОНСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Личное дело: Юко Кавагути. Родилась 20 ноября 1981 года в Айши (Япония). До перехода в группу Москвиных выступала как одиночница. Первый партнер – Александр Маркунцов (дуэт выступал за Японию). С ним – вице-чемпионка первенства мира среди юниоров (2001). Чемпионы Японии 2002/03. 14-е место на чемпионате мира-2003.

Второй партнер – Дэвин Патрик (США).

С 2006 года живет и тренируется в паре с Александром Смирновым в Санкт-Петербурге.

Александр Смирнов. Родился 11 октября 1984 года. Выступал в парном катании с Александрой Даниловой, Екатериной Васильевой.

В паре с Кавагути – трехкратные чемпионы России (2008-2010). Бронзовые призеры чемпионата Европы-2008 и чемпионатов мира 2009-10. Серебряные призеры чемпионата Европы-2009. Чемпионы Европы-2010. 4-е место на Олимпийских играх в Ванкувере (2010).

Появлению в группе Москвиной японки Юко Кавагути и Александра Смирнова предшествовала откровенно неудачная в жизни тренера полоса. Тамара начала было работать с Юлией Обертас и Сергеем Славновым, но через некоторое время спортсмены решили вернуться к прежним тренерам – супругам Николаю и Людмиле Великовым, поскольку просто не справлялись с «напором» и требованиями Москвиной. Затем аналогичная участь постигла Марию Мухортову и Максима Транькова.

Сплетничали, что Москвина тогда просто договорилась с Великовыми. Вернула им Обертас и Славнова в обмен на более юную и перспективную пару. А Кавагути со Смирновым просто пошли в комплекте – для спарринга.

Как бы то ни было, сценарий вышел иным. Мария с Максимом продержались в группе великого тренера недолго. А вот необычный, совершенно экзотический для российского парного катания дуэт с японской партнершей остался.

Примерно тогда же я услышала от Алексея Мишина:

- Как же Тамаре повезло на старости лет. Иметь такую ученицу, как Кавагути – мечта любого тренера.

В желании Юко перейти в группу Москвиной не было ничего удивительного. Она по-сути выросла в этой группе, придя в нее, когда Москвины работали в США. Просто занимался ей и ее тогдашним партнером Александром Маркунцовым в большей степени Игорь Борисович. А Тамара Николаевна была постоянно занята Еленой Бережной и Антоном Сихарулидзе – готовила их к Олимпийским игрм Солт-Лейк-Сити.

- Юко уже тогда была очень серьезной девочкой. Очень внимательной, - вспоминал Москвин. - Она никогда не рассуждала, прав тренер, или нет. К нам с Тамарой Кавагути пришла с определенными техническими дефектами. Например, один из прыжков – сальхов – она долгое время делала с серьезной ошибкой - только за счет характера. Когда у спортсмена в голове сидит мысль, что элемент должен быть выполнен любой ценой, работать с ним над техникой очень сложно. На переучивание ушло довольно много времени. Тем более, с Юко и не занимались особо: с Маркунцовым она каталась недолго, а тратить время на тех партнеров, которые были после, не было смысла.

Когда Москвины вернулись в Питер, Кавагути поехала следом и занималась с ними еще три года. В 2006 году она была вынуждена перейти в группу Великовых, поскольку именно там ей нашли партнера – Александра Смирнова. Обратно к Москвиным Юко вернулась через три месяца – вместе с партнером. И сразу включилась в работу на максимальный спортивный результат.

Разговоры о том, что Москвина просто переманила фигуристку, заметно раздражали тренера. Мне она однажды довольно резко заметила по этому поводу:

- Ну я же не буду вам рассказывать, как расплатилась с Натальей Павловой, от которой в свое время к нам в группу пришла Оксана Казакова, или Великовыми? Хотя никто никогда этого не делал. В частности, после того, как Юко рассталась с Николаем Матвеевичем, мы с ним сели и определили наши дальнейшие финансовые отношения. Честно говоря, когда у меня в Америке катались Бережная и Сихарулидзе, а Казакова и Дмитриев уже ушли в профессионалы, я готовила пару Кавагути/Макунцов как замену Лене и Антону. Но так получилось, что тогда партнеры расстались. А сейчас… Сейчас у Юко подготовлены все документы для того, чтобы она начала выступать за Россию.

* * *

На тот момент в тренерскую бригаду Москвиной, помимо ее и мужа, входили Казакова, Дмитриев и тогдашняя супруга Артура Татьяна Дручинина.

- Думаю, Тамара отдает себе отчет в том, что справляться одной уже становится тяжело, - говорил по этому поводу Артур. - Поэтому подтянула к работе Оксану, меня. Тамара Николаевна, кстати, вообще не боится признаться, что чего-то не умеет. С ней интересно еще и потому, что она постоянно ищет какие-то новые подходы. Даже в рутинной работе идет постоянный процесс творчества. Ей самой это нравится. Попробовала с одной стороны - не получается. С другой - не получается. С третьей - не получается. Значит, надо еще раз первый вариант попробовать... Иногда наблюдать за этим смешно. Но работать приятно.  

Комплексные усилия, брошенные на подготовку российско-японской пары, быстро дали плоды: выступление Кавагути и Смирнова на этапе «Гран-при» в Москве в ноябре 2006-го стали самым ярким впечатлением турнира в парном катании. В связи с отсутствием какого бы то ни было международного рейтинга фигуристы вообще не должны были попасть в число участников тех соревнований. Они вышли на лед в Лужниках лишь потому, что страна-хозяйка имеет право выставить одного участника в каждом виде программы по собственному усмотрению.

Шанс, как выяснилось, был предоставлен дебютантам не зря. Все имеющиеся в арсенале элементы были выполнены предельно чисто и аккуратно, с единственной помаркой в произвольной программе - партнерша коснулась льда рукой на приземлении с тройного выброса. Несмотря на необычную внешность – совсем худенькая, ушастенькая, тонконогая девочка и крепкий, но неопытный мальчишка с испуганными глазами - пара произвела впечатление сверхскоростного самолета, еще не набравшего высоту, но неудержимо рвущегося в небо.

- Вы сделали все, что умеете, или просто не рискнули включить в произвольную программу более сложные элементы? - спросила я фигуристов после выступления.

- Мы сделали все, что умеем на этой неделе, - очень серьезно и на хорошем русском языке ответила мне Юко. - На следующей неделе будем уметь больше.

До выступления в Лужниках было принято считать, что Кавагути и Смирнов - пара с весьма лимитированной международной перспективой. Дело было даже не во внешности. Смешанная национальная принадлежность позволяет спортсменам выступать на любых соревнованиях вплоть до чемпионатов мира, но не на Олимпийских играх. То, что Юко может захотеть отказаться от японского подданства, никому не приходила в голову. Однако в Москве фигуристка заметила:

- В Японии действительно не разрешено иметь два паспорта. Но я намерена встретиться с премьер-министром страны и попросить его сделать для меня исключение. Я очень хочу выступить на Олимпийских играх.

Несколько дней спустя Кавагути сломала ногу…

Случилось это на приземлении с тройного выброса. Тренировка пары в тот день считалась облегченной, и выброс решено было попробовать в самом конце занятия. То ли сказалась несобранность спортсменки, то ли сыграл роль несчастный случай, но впору было вспоминать фразу из знаменитого фильма: «Упал, очнулся, - гипс».

Два месяца спустя фигуристы снова появились на льду. На ничего не значащих соревнованиях в Твери. От Москвиной я с удивлением узнала, что первый прокат после травмы уже имел место несколькими днями раньше.

- Я устроила ребятам прокат короткой программы в рамках юниорского турнира памяти Станислава Жука, - сообщила Москвина. - Обратилась к организаторам, и они разрешили моей паре выступить сразу после окончания соревнований - перед церемонией награждения. Этот турнир проводился на новом катке, на жестком льду и я, признаться, очень довольна тем, что мои ребята сумели мгновенно, без тренировок,  приспособиться и к меньшему размеру катка, и к непривычной для себя жесткости. Они сделали тройной тулуп, тройной выброс «сальхов» - причем все это - с приземлением на сломанную ногу. То есть, психологический барьер нам тоже удалось успешно преодолеть. Была лишь одна помарка - в параллельном вращении, но это объяснимо: Юко и Александр не так долго катаются вместе.

Скажу вам больше: мы не планировали приезжать в Тверь. Но раз уж руководство российской федерации фигурного катания решило произвести замены в сборной команде, все-таки решили  туда поехать и еще раз выступить с короткой программой. Чтобы показать, в каком состоянии мои спортсмены сейчас находятся. У тех, кто принимает решение, должны быть основания. Нельзя же претендовать на место в команде, предлагая «кота в мешке»? Значит моя задача, как тренера, сделать все, чтобы такие основания появились.

Все отдельные элементы произвольной программы Кавагути и Смирнов тоже выполняют в тренировках. Абсолютно все элементы - прыжки, выбросы, поддержки, подкрутки - идут, как я уже сказала, с приземлением на травмированную ногу. Другое дело, что мне не хотелось бы форсировать подготовку. Перелом-то был совершенно конкретный. После таких травм люди восстанавливаются по шесть месяцев. К тому же я не сторонник того, чтобы демонстрировать широкой публике «сырую» программу. Но уверена, что уже в середине марта мы будем в состоянии показать на достойном уровне обе композиции.

На чемпионате мира в Токио дебютанты сборной заняли девятое место. А после исполнения короткой программы и вовсе шли четвертыми.

* * *

В конце 2007 года я узнала, что с Кавагути и Смирновым стали работать дизайнер по костюмам и стилист.

- Я еще год назад понимала, что над внешним видом пары нужно серьезно работать, - объяснила Москвина. – Просто до этого не доходили руки. А в этом сезоне уже хотелось добиться некой законченности облика. В прошлом году первостепенной задачей было научить ребят кататься вместе, по-возможности поднимая уровень сложности их выступлений. Дополнительно к этому Юко пришлось бороться с травмой.

В этом сезоне все несколько иначе. Можно уже говорить о совершенствовании, о дальнейшем развитии.

В собственных силах я не была уверена  по той причине, что сама много лет ношу короткую стрижку. И вряд ли бы сумела сделать прическу из более длинных волос так, чтобы это выглядело и стильно, и современно, и шло Юко, и сочеталось с соревновательными костюмами. Поэтому и доверила это работу специалисту. Заодно он поработал и с Сашей.

- Вы не слишком торопитесь наполнить программу своих спортсменов чрезмерной сложностью, - рискнула спросить я. Москвина пожала плечами:

- Этим путем, если вспомнить, всегда шли все советские пары, начиная с Родниной. В том числе и я сама. Это касалось всех моих спортсменов: Валовой-Васильева, Бечке-Петрова, Мишкутенок-Дмитриева, Казаковой-Дмитриева, Бережной-Сихарулидзе. Отсутствие опыта соревновательной борьбы, отсутствие позиций в мировом фигурном катании, отсутствие узнаваемости, отсутствие артистического навыка катания в различных стилях у Кавагути и Смирнова все еще имеют место. Чем же им тогда выигрывать у других пар? Чистотой катания? Сейчас многие катаются чисто. И стоят по всем перечисленным позициям выше. А сидеть сзади не хочется…

Могу сказать одно: убрать из программы избыточную сложность очень легко. Насколько результативна тактика, которую мы выбрали, покажут соревнования.  Прав тот тренер, чьи спортсмены побеждают, только и всего.

* * *

В самом начале олимпийского сезона, когда я специально приехала в Питер – написать о группе Москвиных и их первой паре, я невольно подслушала традиционно-ироничную пикировку между супругами:

- Помнишь, Тамара, канадскую пару, которая пыталась выиграть в Солт-Лейк-Сити? Он взял ее за руку, она на него посмотрела – и сердце замирает.

- Папочка, это называется chemistry. Этому учатся.

- Почему же ты сама не учишь?

- Потому что Юко и Саша катаются вместе всего четвертый год.

- Ну так ты не учишь, тем не менее. Надо же объяснять...

- Вот ты и объясни этой японке, что на партнера, как бы она к нему не относилась, надо смотреть, как... А она смотрит исподлобья. На всех. И на меня. И на тебя.

- Неправда, на меня она смотрит не так.

- Ну, если ты ее хорошо накормишь, тогда она улыбается...

Татьяна, сестра Москвиной, на плечи которой тоже легла необходимость заботиться о Кавагути, отнеслась к ней настороженно:

- Я же по образованию – физиолог, - говорила мне она. – Понимаю, что для того, чтобы работать, нужно правильно питаться. Но Юко ведь ни черта не ест! Только то, что ей из Японии присылают. Так же невозможно! Непонятно, что у этих японцев на уме!

Тамара воспринимала ученицу, скорее, как делового партнера.

- Я даже проверяю на ней правильность каких-то своих решений. Например, когда и как лучше поехать на тот или иной турнир. Причем разговариваю с ней в этих случаях, как с коллегой. Наши мнения часто совпадают. К тому же Юко – западный человек. Более четкий, более прагматичный, нежели это свойственно тем спортсменам, которые живут в России. На льду Юко, безусловно, лидер. Но когда речь идет о каких-то организационных вопросах, на первую роль выходит Саша. Таким образом в отношениях сохраняется баланс, который дает каждому из спортсменов ощущение собственного достоинства.
Юко прекрасно говорит по-русски, хотя сложные слова, отражающие какие-то нюансы исполнительского мастерства, понимает не всегда. Когда я это чувствую, то просто перехожу на английский.

- По жизни она с вами советуется?

- Нет. Меня не должно быть много в ее жизни – нужно оставлять личное пространство. Я и так много советую – насчет учебы, насчет партнеров, квартиры, недвижимости, банков, будущей работы…

Что касается Москвина, он просто старался сделать все возможное, чтобы Юко чувствовала себя в Питере как можно комфортнее - слишком хорошо помнил, как мучался в чужой стране сам. Хотя скорее тот «американский» период жизни был одинаково сложным как для тренера, так и для его японской ученицы.

Кавагути вспоминала об этом так:

- Сначала и речи не было о том, что я уеду из Японии надолго. Мы просто договорились с Москвиной о двухнедельных уроках. Я очень хотела кататься в паре: на нашем катке в Чибо с танцевальными парами работал русский тренер - Виктор Рыжкин, и еще на этом же катке целых три года катался Алексей Тихонов со своей партнершей. А у меня партнера не было. Японских мальчиков парное катание вообще не интересует. У Москвиной на примете тоже никого не нашлось. Поэтому она сказала, что мне нужно пока кататься одной.

А потом появился Саша Маркунцов. Москвина сразу мне позвонила из США, и я приехала к ней, но тренировать нас стал Игорь Борисович.

Маркунцов вообще не говорил по-английски, а я не знала почти ни одного русского слова. Только «здравствуйте», «спасибо» и «до свидания» - то, что запомнила еще на катке у Рыжкина. Когда Саше нужно было что-то мне объяснить, он просто брал меня, как куклу, и поворачивал руки, ноги, голову. Я тогда совершенно не могла объяснить, удобно ли мне то или иное движение. Просто старалась все выполнить. И у нас каким-то образом все с Сашей выходило именно так, как хотел Игорь Борисович.

Ну а потом Саша решил закончить кататься. Продолжать выступать за Японию он просто не видел смысла. Каждые два-три месяца мы были вынуждены приезжать туда из Америки на соревнования или просто визы сделать.

Иногда получалось, что в этих переездах и перелетах мы проводили больше времени, чем на льду. Или должны были три месяца находиться в Японии без тренера ради того, чтобы получить какую-то бумажку. Вот Саша и принял решение уйти.

Я же осталась у Москвиных в Америке. Начала кататься с американцем Девином Патриком и уже тогда стала учить русский язык. Старалась запомнить слова, которые говорит Игорь Борисович, очень внимательно слушала Тамару Николаевну, если она вдруг начинала с кем-то разговаривать по-русски. Но до приезда в Россию очень многого не понимала.

- Представляю, насколько тяжело вам пришлось поначалу.

- Нет. Мне не было тяжело. Пусть я не могла говорить, но я все время слушала. На катке, на улицах. Было тяжело, конечно, когда мы расстались с первым партнером, но я умею сразу «выключать» неприятные мысли. Пусть что-то случилось. Но оно уже случилось. Значит, нужно думать о том, что будет завтра.

Точно так же я рассуждала, когда сломала ногу. Ну да, нога сломалась. Но не могла же я повернуть время таким образом, чтобы она снова стала целая? Травмы - это вообще такая вещь, которая может случиться с кем угодно. Поэтому я думала только о том, чтобы побыстрее восстановиться.

Сейчас уже хочу гораздо большего, чем когда только начинала кататься в паре. Но стоит задуматься о том, чего именно хочу, и как будто кто-то внутри меня говорит, что об этом думать не нужно. Потому что сразу начинает уходить удовольствие от катания. А без удовольствия не получается вообще ничего. Вот с этим я борюсь постоянно. Раньше ведь мне не доводилось выступать на таком уровне, как сейчас. Я вообще не думала, что такое будет возможно.

Тамара Николаевна требует очень многого, и это для меня бывает сложно. Я вообще медленно учусь. На то, чтобы сделать аксель - самый обычный, в полтора оборота, - мне потребовалось три года. Три! А сейчас мы что-то учим на каждой тренировке, и нужно делать это сразу и на очень хорошем уровне. Приходится постоянно думать, думать, думать. Я очень устаю от этого.

* * *

За год до Олимпийских игр в Ванкувере Москвина вместе с бывшим фигуристом Петром Чернышовым поставила для Кавагути программу «Лебедь» Сен-Санса. Танец настолько полюбился японке, что его было решено оставить еще на один сезон. Юко тогда сказала:

- Я сразу для себя решила: если смогу выступить с этой программой на Олимпийских играх, одно это стоит того, чтобы принять российское гражданство.

В январе 2010-го Кавагути и Смирнов стали чемпионами Европы в Таллине.

Когда в самом конце соревнований на лед таллинской арены «Саку Суурхалль» вышли фавориты – выступающие за Германию двукратные чемпионы мира Алена Савченко и Робин Шелковы - я подсела на трибуне к известному российскому специалисту Виктору Кудрявцеву. Об этом тренере Игорь Москвин как-то сказал, что считает Кудрявцева лучшим в мире учителем техники. Человеком, который научил прекрасно кататься всех своих учеников. Игорь Борисович даже заметил в том разговоре: мол, да, от Кудрявцева уходили многие из его учеников. Но тут уж ничего не поделаешь – не все спортсмены способны выдерживать постоянную и очень высокую конкуренцию.

В Таллине Кудрявцев с большим интересом наблюдал за тем, как выступает сильнейшая группа пар и на мою просьбу поделиться впечатлениями о катании Юко Кавагути и Александра Смирнова, ответил:

- Мне очень понравилось, как они катались. Эти спортсмены бросились мне в глаза еще несколько лет назад. Их катание всегда было «сюжетным». Была хорошо видна тренерская идея, которая на мой взгляд оказалась очень правильной. На то, что Кавагути и Смирнов делают на льду, хотелось смотреть. У них долгое время были погрешности, нестабильность, нескатанность, но даже при этом пара всегда отличалась от всех остальных. Элементами, рисунком, подходами к элементам.

Их катание в Таллине – именно парное катание в том виде, как его понимаю я, – было доведено до совершенства. Дело даже не в чистоте исполнения элементов и хорошей синхронности. Главное – программа до последних секунд держала внимание. Если бы Кавагути и Смирнов выполняли более сложные элементы чем те, что показывает немецкая пара, думаю, на этих соревнованиях они однозначно стали бы непобедимыми...

В этот момент нашего разговора на табло показали оценки Савченко и Шелковы. За свою новую произвольную программу они получили на 1,63 меньше россиян и это означало, что пара, одержавшая более чем уверенные победы на трех предыдущих чемпионатах Европы подряд, на этот раз осталась второй.

Кудрявцев же добавил:

- Это прежде всего победа Тамары. То, что она сумела сделать с этой парой за четыре года, не сделал бы ни один тренер в мире.

Тогда я неожиданно вспомнила нашу достаточно давнюю беседу с Москвиным, свой вопрос: «Вы верите, что Кавагути и Смирнов когда-нибудь смогут бороться за олимпийское золото?» и ответ тренера: «Верю».

* * *

Тремя неделями позже, 15 февраля 2010 года в олимпийском турнире спортивных пар в Ванкувере наша страна впервые за 46 лет осталась без медалей. Кавагути и Смирнов стали лучшими из российских фигуристов, но заняли лишь четвертое место.

Первым ощущением, непроизвольно возникшим после выступления питомцев Москвиной, было: «Это - крах!»

На двенадцати предыдущих Олимпиадах начиная с 1964 года мы не просто поднимались на подиум, но завоевывали золотые медали. Две из этих побед были на счету Игоря Москвина, четыре стали заслугой его жены. В Ванкувере, где череда этих побед прервалась, я вдруг вспомнила, как в 1993-м на чемпионате мира в Праге, где в парном катании победили канадцы Изабель Брассер и Ллойд Айслер, знаменитый немецкий тренер Ютта Мюллер после соревнований в моем присутствии сказала Москвиной: «Мне почему-то казалось, что в этот день должно обязательно что-то произойти: землетрясение, наводнение...»

Когда же я вслух выразила недоумение по поводу слов великой немки, ответом был столь же недоуменный взгляд: «Вы до сих пор не поняли, что произошло? Вы проиграли парное катание. Ваша страна проиграла!»

Наверное, кому-то действительно не приходило в голову, что Россия когда-либо может потерпеть олимпийское поражение в этом виде программы. Москвина слишком сильно приучила болельщиков к тому, что и она сама, и ее ученики могут все. Хотя предпосылки к поражению были на протяжении всех последних лет. В том же Солт-Лейк-Сити в 2002-м лишь самые закоренелые оптимисты верили в успех Елены Бережной и Антона Сихарулидзе. Понимали, что выиграть эти спортсмены могут разве что чудом. Они тогда победили канадцев Джеми Сале/Давида Пеллетье одним судейским голосом. Уже потом итоги турнира были пересмотрены, и Международный союз конькобежцев под давлением МОК согласился вручить российской и канадской парам по золоту. Но сразу после первоначального объявления результатов на смену нежданной радости пришла необъяснимая уверенность: мы снова - первые, и так будет всегда.

Проблема в Ванкувере заключалась вовсе не в том, что у России не было шансов. Они были. Просто никогда еще, если не считать самого первого нашего олимпийского успеха в Инсбруке в 1964-м, страна не привозила на Игры спортсменов, за плечами которых не было бы многократных побед на мировых первенствах или опыта предыдущих Олимпиад.

На то, чтобы довести до олимпийского уровня Кавагути и Смирнова, их тренеру Тамаре Москвиной потребовалось четыре года. В послужном списке тренера уже были спортсмены, подготовленные в сжатые сроки. Чуть меньше четырех лет ушло на то, чтобы создать дуэт Оксана Казакова/Артур Дмитриев и выиграть с ними Олимпиаду в Нагано. Но то была все же иная ситуация: за плечами Артура уже имелось золото олимпийского Альбервилля и серебро Лиллехаммера. Про Игры он знал все, что только может знать о них спортсмен. Соответственно для Казаковой Дмитриев стал не столько партнером, сколько играющим тренером. Почти наравне с Москвиной.

А вот для Кавагути и Смирнова Игры в Ванкувере оказались первыми. Причем на них по-прежнему лежала не столько реальная, сколько традиционная для пар Москвиной задача сражаться за медали.

Могли ли фигуристы биться в Ванкувере за золото? После короткой программы, где Кавагути и Смирнов заняли третье место, проиграв трехкратным чемпионам мира Сюэ Шень/Хунбо Чжао всего 2,5 балла, казалось, что да. Очень хотелось верить, что курс, которым вела спортсменов Москвина, окажется выверен и выдержан до конца. Ведь вплоть до приезда в Ванкувер этот курс был почти безошибочным. Программы становились все более накатанными и чистыми, результат неуклонно рос.

Другое дело, что со стороны не всегда можно было заметить, что пара словно идет по лезвию ножа.
Фигуристы раз за разом старались усложнять свою произвольную программу, долгое время с переменным успехом пытались исполнять в соревнованиях уникальный для парного катания четверной выброс – элемент, который Юко начала осваивать еще тренируясь с американским партнером у Москвина, - но в конце концов были вынуждены от него отказаться. Одна из причин заключалась в том, что Юко мучила тяжелейшая травма плеча - привычный вывих.

На январском чемпионате Европы в Таллине это плечо выскочило из сустава прямо в середине программы. Фигуристка сориентировалась мгновенно: якобы поправляя платье, сама вправила вывих и, превозмогая нечеловеческую боль, продолжила кататься как ни в чем не бывало.

Чемпионка мира в танцах на льду Албена Денкова, наблюдавшая за выступлением пар с трибуны, сказала мне тогда:

- Я думала, что на такое способны только русские. Никто больше не умеет так терпеть и так преодолевать себя.

Парадоксально, но сбой у Кавагути и Смирнова в Ванкувере произошел в большей степени по тренерской вине: в день заключительного выступления в заявочном протоколе появилась информация, что российские спортсмены все-таки намерены выполнить в самом начале произвольной программы тот самый выброс в четыре оборота.

В попытках найти ответ на вопрос «Зачем?» я тогда провела целый день, но ответа так и не нашла. Пойти ва-банк, при том что на всех последних соревнованиях Юко и Александр этот выброс не выполняли? На Москвину это не было похоже, ей куда больше всегда был свойственен трезвый расчет. Напугать соперников? Тоже неубедительный аргумент. Или пара все-таки отрабатывала выброс на тренировках и чувствует себя достаточно уверенно, чтобы не сомневаться в успехе?

Ответа у меня на самом деле нет до сих пор. Есть только печальная картинка, сложившаяся на основании того, что говорили после проката фигуристы. Они действительно были готовы пойти на сложнейший элемент. Но уже после разминки Москвина дала отбой. Приказала не рисковать - оставить выброс тройным.

Перед тем, как началось выступление, тренер долго и непривычно напористо что-то втолковывала Кавагути у борта, и уже по этой картинке было понятно, что спортсменку клинит от волнения. Перекроить настрой на программу в оставшиеся до выступления секунды Юко и Александр просто не сумели. Заход, высота выброса и траектория полета получились мощнейшими, вполне позволяющими выкрутить четыре оборота. Но после третьего Кавагути раскрылась в воздухе, не успев погасить инерцию вращения. Ее заметно «повело» на приземлении, и уже на первой минуте катания она окончательно растерялась. А следом растерялся и партнер.

Для новичков это было бы совершенно нормально. Для людей, от которых ждут медали, прокат стал катастрофой. Юко упала на втором выбросе, неудачно подставив руку, и плечо снова вылетело из сустава. Фигуристы стойко довели программу до конца, но это уже было вымученное катание. Без каких бы то ни было шансов на успех.

* * *

За год до Игр в Ванкувере Москвина говорила про своих спортсменов:

- Когда я узнала, что Сочи выиграл право проведения Игр, то первым делом подумала: «Неужели придется работать до этого времени?» Причем имела в виду не столько Кавагути и Смирнова, сколько себя. Но парадокс в том, что у Юко с Сашей к этому времени будет и опыт Олимпийских игр, да и физически они иссякнуть не успеют. Они только начинают выражать себя творчески. Катаются вместе лишь четвертый сезон. То есть в спорте высоких достижений они не так давно. Соответственно и психика у обоих свежая. Это очень важно. Много неистраченных ресурсов – прежде всего, психологических. Главное – чтобы было здоровье…

Спустя две недели после того, как олимпийский сезон был закончен, я получила электронное сообщение от Москвиной в характерном для нее телеграфном стиле: «Юко сделали операцию в Японии. Через три недели она прилетает в Питер. Начинаем подготовку к новому сезону...»


© Елена Вайцеховская, 2003
Размещение материалов на других сайтах возможно со ссылкой на авторство и www.velena.ru